КИНО

Как становятся буддийскими монахами? Маленький мальчик растет, направляемый чутким воспитателем, в храме на огромном плоту, дрейфующем по сказочному озеру. Это весна. Летом ему уже восемнадцать, он испытывает земные соблазны и не перед всеми умеет устоять. Осенью… Так, сезон за сезоном, перед нами проходит вся его жизнь, до самой старости.

В принципе, сюжеты до конца пересказывать не полагается. Но это не тот случай. Пожалуй, главным — и, безусловно, восхитительным — достоинством нового фильма Ким Ки Дука («Остров», «Плохой парень») является как раз предсказуемость. Мы знаем, что будет дальше; наше знание предопределено самой природой: дальше будет зима, потом снова весна, лето, осень… Хотя режиссер и придумал несколько неожиданных ходов в середине (у него даже в фильме о монахах найдется место для насилия и любви), он хочет, чтобы мы знали, чем все закончится. И, зная, смотрели. Смотрели не на события, а между них, сквозь внешнее. Потому что знанием жизненного сюжета ничего не заканчивается — с него все только начинается. Глупо было бы думать, что мы, неучи, можем усвоить все, что Ким хотел нам показать. Но это нестрашно: достаточно видеть и понимать, что вот эта пустая лодка, плывущая по течению, эти ритуальные жесты, аккомпанирующие повседневности, и эта смерть, обретаемая в огне посреди водной глади, — все это означает себя и что-то еще, недоступное. Тут вопрос только в степени загадочности: восточному глазу понятно больше, но и для него, я уверен, предсказуемость Дука в сто раз таинственнее любых возможных хитросплетений сюжета. Это превосходный фильм из тех, какими великие режиссеры-бунтари отмечают вступление в творческую зрелость: тонкий, грациозный, размеренный, глубоко прочувствованный, классически совершенный. Единственное сожаление — предсказуемость: ничего другого от Ким Ки Дука мы и не ждали. А в классики — рановато.
Михаил Брашинский