Январские события 1990 года - одна из самых трагических страниц в истории Азербайджана в ХХ столетии. Но это и одно из самых кровавых деяний репрессированного режима за все годы советской власти. Карательная акция советских силовиков, осуществленная в Баку в январе 1990 года, своими масштабами, жестокостью, числом человеческих жертв превзошла аналогичные события в Тбилиси в апреле 1989 г., в Вильнюсе в январе 1991 г. Это были финальные конвульсии изжившей себя жестко централизованной бюрократической системы. И чем отчаянней она сопротивлялась нараставшим демократическим изменениям, тем необратимее становились центробежные процессы в СССР. Чем больше ситуация в Азербайджане выходила из-под контроля союзного Центра, тем большее раздражение это вызывало у кремлевского руководства.
Судя по всему, намерение "умиротворить" республику вынашивалось еще до январских событий. Вызывалось это все более нараставшим национальным движением в защиту территориальной целостности Азербайджана от притязаний соседней Армении, за возрождение государственной самостоятельности республики, растущей демонстрацией неповиновения Народного Фронта Азербайджана властям (акция разрушения многокилометрового участка советско-иранской границы в Нахичевани, захват власти в ряде районных центров республики, забастовки, блокады железных и шоссейных дорог и т.п.).
Вводить чрезвычайное положение, осуществлять войсковую операцию с применением огнестрельного оружия в двухмиллионном городе, объяснив все это необходимостью подавить национальное движение, запретить призывы и требования о национальном суверенитете было нельзя - не вписывалось в провозглашенную демократизацию. Но проделать это же самое, мотивируя необходимостью наведения порядка, защиты граждан, их безопасности - вполне укладывалось в привычный стандарт.
Пришлось прибегать ко лжи. "Любым попыткам создать исламское государство в Азербайджане будет противопоставлена сила. Мы будем действовать ответственно, решительно",- сказал иностранным журналистам в дни январской трагедии Михаил Горбачев. На деле решительность выразилась в противозаконной акции, грубом насилии, ничем не оправданной жестокости, которые засвидетельствовали не ответственность, а безответственность главы государства перед Конституцией, народом, историей.
Не было ни исламских фундаменталистов, не было сколько-нибудь серьезного вооруженного сопротивления вводившимся в город войскам, как не было и реальных вооруженных сил, которые свергли бы законную власть. Была на самом деле дистрофия, паралич этой власти, утратившей в глазах народа (не без помощи того же Центра) свою легитимность и "народность", был вакуум власти, провоцировавший экстремистские действия толпы.
Было и другое: все более обострявшийся межнациональный конфликт и, как следствие, дестабилизация обстановки в республике, террористические акции армянских боевиков, взрывы в метро, автобусах, блокады дорог, столкновения на этнической почве, десятки тысяч беженцев, неуправляемые ситуации, массовое ожесточение, этнофобия, истерия толпы, погромы, избиения беззащитных людей на фоне попустительства центральных властей и беспомощности, беспринципности властей местных.
Кремлевского руководству нужен был убедительный повод, чтобы ввести в Баку войска, разгромить массовое национальное движение, "структуры власти, установленной Народным Фронтом во всех учреждениях и предприятиях", как скажет потом министр обороны СССР Дмитрий Язов, когда дело будет сделано. И такой повод, разумеется, был создан - погромы в Баку, гибель десятков армян… На тех, кто организовал, и тех, кто совершал преступления 13-15 января, не только кровь ни в чем не повинных армян, но и тех невинных азербайджанцев, что были убиты в ночь с 19 на 20 января введенными в город войсками - благодаря им был получен "законный" повод убивать мирных горожан. Вопрос о том, кто оказал Центру эту услугу, остался без ответа.