Когда не помогает горячий кофе, начинаешь еще сильнее задумываешься, кому ты нужен… «Я одиночка, но я не одинока». Да, так было тогда. Или она хотела, чтобы так было?.. скорее всего, именно так. Ведь у нее никогда не было настоящих друзей, кроме того «лучшего из лучших», как она его называла. Если бы не тот случай, он и сейчас был бы рядом, поддерживал ее в трудную минуту…. Остальные не считаются. Никто из них. Все они лишь просто собеседники, товарищи, друзьями она никого назвать не могла. К сожалению. Или к счастью. История не терпит сослагательного наклонения, сейчас уже ничего не изменишь.
Она опустилась на диван, поджав под себя ноги и поставив рядом очередную кружку крепкого кофе. На иссиня-черной гладкой поверхности воды отразилось ее отражение. Выдохнула. По воде пошла рябь. Опустила грустные зеленые глаза и задумалась.
Ничего не поделаешь, но одиночество ей было близко. Уже давно она начала писать стихи об одиночестве, философски думая о нем, о любви. Опять о ней. А ведь ей нельзя влюбляться, она сама прекрасно это знала. Сколько раз уже, влюбившись, наступала на те же грабли, потеряв голову, писала безумные сообщения, как она думала ОДНОМУ ЕДИНСТВЕННОМУ. И каждый раз она все хотела, чтобы бы этот один единственный, навсегда…. И каждый раз все заканчивалось одинаково.
Почувствовала на губах солоноватый вкус, облизала их и осторожно сделала глоток обжигающего напитка. Прекрасный аромат кофе, грустная улыбка на лице. Она вновь закрыла глаза и вспомнила строки из любимого стихотворения классика: «Я Вас любил, любовь еще, быть может, в моей душе угасла не совсем…»
Да, именно эти строки она не раз отправляла человеку, которого любила на протяжении почти трех лет. Это была ее первая любовь. В сознании сразу заиграла Celin Dion “My heart will go on”…. Под эту песню на дискотеке он предложил ей встречаться. Она, утонув в его серо-голубых глазах, немного помолчав, кивнула. На тот момент она еще не сходила по нему с ума, а лишь испытывала симпатию. Рядом они пробыли не более двух недель – пришлось разъехаться. Но это никак не отразилось на их отношениях. Она по нескольку раз в день очищала память мобильного телефона от сообщений – так много их было, ведь аська тогда еще не была распространена так широко. Минуты не проходило, чтоб он не присылал ей сообщения. Все мысли её были лишь о нем; засыпала, просыпалась, а его образ не покидал ее, всегда был перед глазами, горящими зелеными глазами. Она летала! Она любила….
После того как они расстались, в ее сияющих глазах померк блеск, они перестали блестеть.
Все больше она грустила, вспоминая его. Знала наизусть все его номера телефонов, адрес, на который несколько раз посылала письма; до мельчайших подробностей помнила все сообщения, приходившие ей с его номеров…. Идя по улице, она улыбалась случайным прохожим, смеялась, а на душе скребли кошки. Общалась со знакомыми и всегда говорила, что «все хорошо». А смысл кому-то открываться?
Вечером слушала эту песню, а из грустных зеленых глаз тонкими струйками стекали слезы, лишь под утро засыпала на насквозь мокрой подушке.
Она вырезала его фотографию, вклеив ее в дневник. Тогда даже не думала ни о будущем, ни о настоящем. Лишь прошлое существовало для нее; прошлое, в котором был он.
Вытерев слезы, сделала еще глоток уже еле теплого кофе, обняла любимую игрушку – она никогда не разлучалась с медвежонком; засыпала, крепко прижав его к себе и уткнувшись носом в теплый от ее дыхания мех. Иногда вытирала им катящиеся из глаз слезы…. Он спасал ее от одиночества, с которым она часто сталкивалась. Ведь это больно, когда тебя окружают люди, не понимающие и не стремящиеся понять тебя. Они чужие для тебя, как и ты для них.
А ей было тяжело тогда, сидя на подоконнике с чашкой кофе и медвежонком, смотреть в окно, видеть, как на улице ее товарищи мило общаются, смеются и даже не обращают внимания на темное окно первого этажа, в котором то и дело включается бьющая в глаза подсветка телефона. Они обещали позвать ее, если пойдут гулять…. От негодования слезы текут по щеке и капают в черный ароматный кофе, по воде круги…. Как от дождя, когда небо тоже плачет…. Она уже ничего не видит – пелена слез затмила ее глаза; она не считала их друзьями…. За всю жизнь друг был один, но настоящий, «лучший из лучших». Высокий, кареглазый, такой нежный с ней и такой мужественный с теми, кто пытался ее обидеть. Именно ему она звонила в любое время дня и ночи, и он срывался с места и мчался к ней, если это того требовало, не смотря ни на что. С ним ее грустные зеленые глаза вновь начинали сиять.
Вспомнился вечер, когда она не могла отвязаться от мысли о том единственном мальчике, по которому так страдала. Отправила другу пустое сообщение, совершенно не зная, что написать. А он все понял и без слов и примчался. К ней. В середине ночи. Вытащил ее на улицу, всю в слезах, и успокоил. Довольно нестандартно, как умел только он один. Не говоря обычных слов, которые произносят, пытаясь успокоить человека, просто повел ее по ночному городу…. Она даже не помнит, как они оказались тогда на том месте; в той беседке они часто сидели вдвоем, болтая обо всем на свете и не обращая ни на кого внимания. Только теперь, дрожа всем телом от холода, она, прижавшись к нему, тихо сидела, уже не думая даже о том «единственном».
Такие моменты часто бывали; когда он звонил и спрашивал, как она себя чувствует, грустные зеленые глаза начинали живо светиться. Со временем, она, во многом благодаря ему, забыла о том мальчике, по которому так долго страдала. Ей нужна была поддержка близкого человека; была и поддержка, и близкий человек.
Заново переживая те чувства, она была в непонятном состоянии грустного счастья. Вдруг поняла, что после того, как уехала оттуда, ее глаза больше не светились ТАК, как тогда, в тот вечер. Она не была больше с ним рядом. И вновь кристаллик слезы, медленно обогнув скулу, упал на колено. В нависшей тишине она услышала звук капли, упавшей на джинсовую ткань, сердце забилось еще сильней….
Весна, апрель... за окном уже совсем нет снега, она идет по улице с прекрасным настроением – скоро приедет он. Они вместе пойдут смотреть его новую квартиру, ведь скоро свадьба, у него. Только прошел дождь, и она полной грудью вдыхала запах мокрой травы, улыбается предстоящей встрече, глядя на слепящее солнце и яркую радугу, - они ведь так давно не виделись.
Он почему-то опаздывал. «На него не похоже», - думала она, провожая сияющим взглядом голубей, слетевших с крыши ближайшего дома и поднимавшихся в небесно-голубую высь.
В телефоне заиграл Каста, и она с удивлением ответила. Звонила его невеста, прекраснейшей души человек; едва познакомившись, они довольно быстро нашли общий язык и сдружились.
Дрожащим голосом она рассказала, что его больше нет, ни для кого…. На полной скорости по мокрому асфальту проскользил его мотоцикл, с разлету врезавшись в дерево….
Телефон замер в ее руке, на другом конце провода была гудящая тишина, нарушавшаяся лишь звуком проезжавших мимо машин. Она отключила мобильный, без труда нашла невесту лучшего друга, сидевшую на их любимом месте. Этот город она знала, как свои пять пальцев по многочисленным рассказам и фотографиям. Его любимым местом была аккуратная лавочка под раскидистым деревом. Там и было сделано больше всего снимков; она без труда узнала это место. Подсела к на миг улыбнувшейся сгорбившейся девушке, заплаканное лицо которой было совсем не видно из-за закрывавших его длинных светлых волос, обняла ее за плечи и просто молча сидела рядом.
Когда немного очнувшись от произошедшего, она подняла голову, красное солнце уже почти скрылось за горизонтом. Но они обе, будто в оцепенении, сидели, прижавшись друг к другу. Слезы уже высохли на их глазах…. По темной улице, сливаясь в одну большую тень, шли две хрупкие фигурки девушек, потерявших одного близкого человека.
До мелочей она вспомнила тот ужасный весенний день, навсегда врезавшийся в память, свое состояние и как потом, придя домой, просто сидела в комнате и смотрела в одну точку, совершенно не понимая происходящего. Ей было все равно, ведь без него в жизни не осталось красок. Многочисленные оттенки серого цвета не шли ни в какое сравнение с тем спектром цветов, который он принес в ее жизнь.
Сосущая пустота на долгое время заполнила все ее существование – так много места занимал он в жизни этой хрупкой девушки с навсегда потухшими печальными зелеными глазами.
Приближавшаяся сессия хоть немного развеяла ее грустные мысли, но пришедший за ней отпуск вновь погрузил ее в них. Именно тогда она отчетливо поняла, что больше никому не нужна. Семья, безусловно, родители, братья-сестры. Но это нечто другое…друг, который выслушает, поможет и вытащит из депрессии. Такого друга больше не было. «Я не одиночка, но я одинока». Эта фраза все чаще звучала в ее мыслях, когда она оставалась наедине с собой; отчетливо было слышно каждое слово. Зеленые глаза потухли, но она так же продолжала улыбаться случайным прохожим, детям, играющим на улице. «Ведь никому нет дела до чьего-то горя! Кому вообще ты нужен в этом мире?! В мире, полном жестокости и коварства, где многие так и норовят подставить друг друга. И очень плохо, если в этом мире у тебя нет человека, способного помочь тебе в трудную минуту. Еще хуже, если этот человек был…когда-то…но его больше нет», - думала она, лежа под теплым одеялом и обнимая любимого медвежонка.
Прекрасно понимала, что никого из своего окружения она и теперь не могла назвать другом. Все улыбающиеся ей люди улыбались лишь потому, что так было нужно, того требовала этика поведения. За глаза высказывали много всяких мнений, не говоря почему-то этого прямо в лицо. Первое время она старалась поддерживать достаточно хорошие отношения, но вскоре это уже и не понадобилось. В окружении этих людей одиночество не давало о себе забыть…. Она делилась своими переживаниями лишь с дневником – бумага все стерпит; не доверяла никому – больше молчала, рассказывая кому-то о себе, потому что прекрасно знала – ее слова вывернут наизнанку и используют против нее.
За окном еле виднелась алая полоска солнца, на смену которому пришел бледно-желтый серп месяца, отчетливо видневшийся на фоне иссиня-черного неба с россыпью звезд. Из открытого настежь окна подуло осенним ветром. Дождь… тихим осенним вечером… скребся в стекло другого, закрытого окна, оставляя за собой тонкие дорожки текущей воды. Запах мокрой листвы тут же наполнил комнату. Давящую тишину разогнал участившийся стук прозрачных капель о быстро ставший мокрым асфальт.
Все та же рутина, даже там, за окном. Быть может, когда-нибудь в такую погоду она будет обнимать не плюшевого медвежонка, а того, кто разгонит ее вечное одиночество, от которого она все никак не может уйти.
|
