Спроси Алену

ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС

Сайт "Спроси Алену" - Электронное средство массовой информации. Литературный конкурс. Пришлите свое произведение на конкурс проза, стихи. Поэзия. Дискуссионный клуб. Опубликовать стихи. Конкурс поэтов. В литературном конкурсе могут участвовать авторские произведения: проза, поэзия, эссе. Читай критику.
   
Музыка | Кулинария | Биографии | Знакомства | Дневники | Дайджест Алены | Календарь | Фотоконкурс | Поиск по сайту | Карта


Главная
Спроси Алену
Спроси Юриста
Фотоконкурс
Литературный конкурс
Дневники
Наш форум
Дайджест Алены
Хочу познакомиться
Отзывы и пожелания
Рецепт дня
Сегодня
Биография
МузыкаМузыкальный блог
Кино
Обзор Интернета
Реклама на сайте
Обратная связь






Сегодня:

События этого дня
28 марта 2024 года
в книге Истории


Случайный анекдот:
Крошка сын приходит к отцу и спрашивает:
- Пап, а где Альпы?
- Спроси у мамы, это она все с место на место переставляет.


В литературном конкурсе участвует 15119 рассказов, 4292 авторов


Литературный конкурс

Уважаемые поэты и писатели, дорогие мои участники Литературного конкурса. Время и Интернет диктует свои правила и условия развития. Мы тоже стараемся не отставать от современных условий. Литературный конкурс на сайте «Спроси Алену» будет существовать по-прежнему, никто его не отменяет, но основная борьба за призы, которые с каждым годом становятся «весомее», продолжится «На Завалинке».
Литературный конкурс «на Завалинке» разделен на поэзию и прозу, есть форма голосования, обновляемая в режиме on-line текущих результатов.
Самое важное, что изменяется:
1. Итоги литературного конкурса будут проводиться не раз в год, а ежеквартально.
2. Победителя в обеих номинациях (проза и поэзия) будет определять программа голосования. Накрутка невозможна.
3. Вы сможете красиво оформить произведение, которое прислали на конкурс.
4. Есть возможность обсуждение произведений.
5. Есть счетчики просмотров каждого произведения.
6. Есть возможность после размещения произведение на конкурс «публиковать» данное произведение на любом другом сайте, где Вы являетесь зарегистрированным пользователем, чтобы о Вашем произведение узнали Ваши друзья в Интернете и приняли участие в голосовании.
На сайте «Спроси Алену» прежний литературный конкурс остается в том виде, в котором он существует уже много лет. Произведения, присланные на литературный конкурс и опубликованные на «Спроси Алену», удаляться не будут.
ПРИСЛАТЬ СВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ (На Завалинке)
ПРИСЛАТЬ СВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ (Спроси Алену)
Литературный конкурс с реальными призами. В Литературном конкурсе могут участвовать авторские произведения: проза, поэзия, эссе. На форуме - обсуждение ваших произведений, представленных на конкурс. От ваших мнений и голосования зависит, какое произведение или автор, участник конкурса, получит приз. Предложи на конкурс свое произведение. Почитай критику. Напиши, что ты думаешь о других произведениях. Ваши таланты не останутся без внимания. Пришлите свое произведение на литературный конкурс.
Дискуссионный клуб
Поэзия | Проза
вернуться
    Прислал: антонида бердникова | Рейтинг: 0.70 | Просмотреть все присланные произведения этого Автора

Сборы и проводы
Все! Решено! Едем на юбилей в Пруды. К любимой сестре Валентине. Билеты заказали через Интернет. Удобство - лучше не придумаешь.
Провожали у подъезда сноха Ирина и муж - гр-у-у-стно - печальный. Зато радовался Артемка. Везут бабушку к поезду, заодно можно пробежаться по магазинам, купить обновки к школе. И он с мамой-папой, вечно занятыми на работе, вырвался в большой город. Себя показать, людей посмотреть. Но тут мама Наташа решила сына оставить для утешения опечаленного деда, но Темка, как и полагается, уперся: «Пусть с дедом побудет брат Андрей. А он, без пяти минут первоклассник, сам будет выбирать школьные причиндалы».
В слепящем сиянии закатного солнца мчимся с сыном Дмитрием курсом на Самару. Сестра Евдокия, усевшись на заднем сиденье, развлекает разговором Тему и Наташу. И у нас с сыном свои беседы. Пятый год он не видит просвета ни дома, ни на работе. Не помнит, когда был в отпуске. Уговариваю и поругиваю, мол, стукни начальнику по столу или пригрози уволиться. Нужен отдых, а еще более всего нужен своим домочадцам, особенно сыновьям.
Самара встретила нас вечерней суетой загруженных транспортом улиц. Заруливаем на площадку гипермаркета «А-ШАН». Мы с Темкой пытаемся расшифровать столь экзотической название, но на ум почему-то приходят какие-то дурацкие сравнения типа Масяни. Да и некогда голову ломать над такими пустяками. С людским потоком торопливо вливаемся под высокие своды магазинного царства.
По времени закупок товара и стояния в очереди к кассе затраты оказались почти одинаковыми. Наташа с Димой - частые посетители этого магазина, - уточняют для нас, непосвященных, что обычно в вечерние часы «Ошаня» всегда многолюдна, а тут еще и конец недели, и канун Дня знаний.
Да и мы сами убедились, что в основном народ клубился около отсеков-отделов со школьными принадлежностями. И чего тут только не было! Глаза у Темка разбежались: простые тетради не привлекают его взор, нужно с «навороченными» картинками. Ну и, конечно, всякие канцелярско-ученические прибамбасы. И судя по полной корзине, к началу учебного года у внука все будет новехонькое. А еще мебель в недавно отделанной в европейском стиле комнате, ранец, подаренный при выпуске из детского сада, а теперь вот еще и книжки, альбомы, линейки, органайзер.
Глаза, да что там глаза, вся круглая мордашка внука в обрамлении кудряшек, сияет! И от прилива чувств его слегка знобит. Бабушка ворчит: « Это потому, что плохо ешь, вот и трясет тебя. На живот жалуешься. Надо немедленно перекусить». «Потом, потом!- торопит нас Наташа.- Едем на вокзал. Лучше раньше подъехать, чем потом торопиться».
Nеw - Вавилон
И вправду. Пока зарегистрировали билеты, пока нашли свободные места, пока перетащили сумки, время ожидания подачи нашего поезда на перрон сократилось на час.
Вокзал города Самары в любое время суток бодрствует и светится огнями по всему фасаду, словно новогодняя елка. Это высотное здание, взметнувшееся к небу, как перст, напоминает Вавилонскую башню. А может быть, в современном понимании это и есть Вавилон - разноязыкая масса народу спешит-торопится уехать или прибыть к месту назначения.
Кругом чистота, покой, словно это вовсе и не вокзал, каким он мне помнится по студенческим годам,- шумным, неряшливым, а какая-то лаборатория для отбора путешественников. Кстати, жаждущих отбыть в разных направлениях в залах немного в этот полуночный час, от того, наверное, и нам как-то поспокойнее сидится в креслах. Горят табло. Мурлычет радио, сообщая, какой поезд прибыл к перрону. И для нас вскоре прозвучало сообщение: «Пассажирский поезд №7 «Самара-Санкт-Петербург» стоит на первом пути первой платформы. Просим пассажиров пройти на перрон. К вашим услугам - эскалатор». Нагруженные сумками, мы двинулись к выходу. Моя сестрица, несмотря на преклонные годы, смело шагнула к самодвижущейся лестнице. Ну а я, с сумками, побоялась. Отвыкла что ли от таких благ цивилизации. Мы уж по – старинке… Поклажа вроде бы не тяжелая, но пока дотопали до нашего 13 вагона, употели. Вечно мы, русские, нагружаемся до краев, вот и расплачиваемся отдышкой и усталостью.
Обязательная проверка билетов уже у самого вагона. Проводницы в красивых форменных костюмах вежливы и милы. Приятно и нам, мигом улетучивается наша суетливость и озабоченность. Особенно после того, как увидели, что в вагоне чисто, уютно, а после того, как состав тронулся в путь, заработали кондиционеры. Раздали постельное белье, пригласили отведать свежезаваренного чаю. Не жизнь, а сплошное удовольствие. Но на часах уже полночь. Звонок домой с коротким сообщением, что мы устроились на ночлег благополучно. Гуд бай, Нефтегорск!

Рельсы, рельсы,
Шпалы, шпалы.
Едет поезд запоздалый...
Из справки: Куйбышевская железная дорога — одна из крупнейших магистралей страны, связывающая центр и запад России с крупными регионами Урала, Сибири, Казахстана и Средней Азии. Эксплуатационная ее длина — 4751,9 км. Со станций дороги ежедневно отправляются в путь более 100 тысяч пассажиров, производится погрузка свыше 180 тысяч тонн грузов. Ее стальные пути пролегают по территории трех республик и семи областей. На Куйбышевской магистрали более 170 вокзалов и остановочных пунктов.
Обожаю ночное время поездки, когда в вагоне поселяются покой, умиротворение, и только под ногами - тук да тук- перестук - колеса поют колыбельную. Тебя укачивает, убаюкивает этот извечный и завораживающий ритм движения вместе с планетой Земля и ее обитателями. Сладкая истома, ощущения далёкого детства, вселенской любви окутывают все твое естество.
И все же… Ночь в вагоне – это перерывы между сном, дремой и бдением в ожидании, когда очередная партия пассажиров погрузится и угнездится на своих местах. Свет слегка притушен. И голоса попутчиков тоже приглушены. За окном глухая ночь. Темень, хоть глаза выколи. И только кое-где вдали мелькают одинокие огоньки, силуэты мостовых перекрытий, темные провалы лесополос и меж ними - светлые оконца полей и лугов.
Велика матушка Россия, ох как велика, просторна, многолика и разнообразна! Даже ночью чувствуется, как прорывается через расстояние в тысячу с лишним километров наш скорый 107-й, то, замедляя, то, ускоряя ход, выстукивая колесами на стыках рельсов одну и ту же фразу: « Быстрее, быстрей!».
Под самое утро меня сморил крепкий сон, а когда разомкнула очи, поняла – проснулась оттого, что мы стоим. Откинув занавеску, взглянула на перрон. Какая-то станция. Название невыговариваемое. Беру в руки свой верный «OLIMPYC» и устраиваюсь так, чтобы не отсвечивало стекло противоположного окна. Моя «цифра» ухватывает пейзажи даже на приличной скорости состава. Правда, все, что попадает на первый план, порой бывает смазано, но это так даже интереснее. Чувствуется движение, смена картинок, экспрессия…
От моей возни проснулась Евдокия. Спросонок ничего не поймет. Удивленно спрашивает:
- И чего там такое интересное высмотрела, если глаза от фотообъектива не оторвешь?
-А сама посмотри…

Из огня да в полымя
Все окрестности окутала сизая дымка, и с каждым перегоном она делается все гуще и синее.
Пожары. Горит Россия-матушка, и видно по всему, плохо спасают родимую, если на протяжении нескольких сотен километров по обе стороны полотна то там, то тут видны горелые проплешины луговин, черные проталины лесных полян. А вскоре, в районе Берестянок задымились, заполыхали прилегающие к железной дороге березки. Стволы с высушенной летним зноем корой занимаются как спички. Прожаренный лес - что порох, горит чадно, словно облитый бензином. Даже могучие дубы – силачи сдаются под натиском всепожирающего пламени. Практики-специалисты знают, что при устойчивом верховом пожаре огнем поражаются не только кроны, но и стволы деревьев. Пламя распространяется со скоростью 5—8 километров в час, охватывая весь лес от почвенного покрова и до вершин деревьев.
Видеть всю эту безотрадную картину мучительно больно. И мы со старшей сестрой вспоминаем, как в детстве и юности ходили в башкирский лес за ягодой малиной, как по берегам юркой горной речушки собирали смородину, лакомились в долах и оврагах ежевикой. Лесная обитель нас кормила, поила, баловала, а большей частью спасала от голодухи и недоедания. Своими драгоценными дарами она поднимала нас, детей военного и послевоенного времени, и мы старались не оставаться в долгу. Весной, как только стаивал снег, всей школой снаряжались в дальние башкирские деревеньки, в окрестностях которых в начале 60-х годов закладывались сосновые посадки. Они давно выросли, превратились в большой и надежный дом для многочисленных его обитателей.
В десять лет мы, третьеклассники, помогавшие взрослым на заготовке дров для школы, стали свидетелями лесного пожара и самыми активными участниками борьбы с огнем. Помнится, как яростное пламя изгоняло со своих мест всякую птицу, тварь, мелких насекомых. Мы словно собственной кожей чувствовали, как жухли, сникали под всепожирающим натиском цветущие травы, кустарник, а черемушник и калина, росшие по краю полянки, вспыхивали разом, превращаясь в огненные шары.
В это знойное лето не обошла беда стороной и лесные окрестности малой моей родины. Районная газета сообщала, что пожары полыхали сразу в нескольких местах, подбираясь к нашей деревеньке почти вплотную. Выходит, никто не застрахован от этой страшной напасти. На одном из сайтов прочитала вот такое горькое резюме: «Окончание сверхжаркого июля 2010 года "ознаменовалось" огромным лесным пожаром. Очевидными причинами стали: разгильдяйство отдыхающих ("бычки", костры, мусор - бутылки), неподготовленность населения к ликвидации возгораний, неспособность государственного аппарата организовывать работы, как по предотвращению чрезвычайных ситуаций, так и по их ликвидации, глобальное потепление, возникшее в результате парникового эффекта, который прогрессирует благодаря загрязнению окружающей среды продуктами и отходами человеческой деятельности.
Эти причины очевидны. Вопрос - как дальше жить? Как исправлять произошедшее и как бороться с нашими недостатками? Научила ли нас чему-нибудь сложившаяся ситуация? Кто что думает об этом?»
Пока все эти жгучие вопросы остаются без ответа, если не считать некоторых правительственных мер по усилению пожарной и лесной служб кадрами и техникой. Давно бы пора! В 60-70-е годы даже в нашей маленькой деревеньке был лесник, и попробуй без его разрешения срубить хотя бы осинку. Пожары в лесу по вине людей считались чрезвычайными. Если что-то загоралось, то только из-за грозы. Сегодня российские леса буквально заполонены туристами, отдыхающими, а то и всяким бродячим сбродом…
Ну а те, кто никого и ничего не боится, после пожарных авралов устроили свои авралы. Спустя неделю, когда мы возвращались домой тем же маршрутом, увидели, как на многих километрах вдоль железнодорожного полотна работают с горельником. Спиленные стволы сосен были подготовлены к погрузке. «Вот это оперативность!- удивился кто-то из пассажиров нашего вагона.- Слышали версию о поджогах? Скорее всего, кое-где и такое было. Они выгодны эти злоумышленные поджоги, прежде всего тем, кто за копейки скупает обгоревший лес и продает кругляк на пиломатериалы. А потом ещё и неплохой навар имеет с обустройства и восстановления спаленных участков леса. Так-то вот на пожарах греют руки наши оборотистые дельцы».
… Подъезжаем к Сасово – крупной железнодорожной станции. Дымка усиливается, ближние дома еще видны, дальние едва угадываются. В клубах дыма на просеке маячит какая-то техника. Около тягача толкутся два мужика и… все. Километров через тридцать – новый очаг лесного пожара. Сообщения портала «Карта помощи пострадавшим от лесных пожаров 2010 в России» подтверждают наши визуальные наблюдения: «По состоянию на 14 — 15 августа в районе Сасово действует шесть больших очагов пожара. Некоторые из них блуждают по лесам. Пожары заходят из Нижнего и Мордовии. Если на неделе будет ветер — будет все очень плохо».
В вагоне, благодаря работающим во время движения кондиционерам, прохладно, зато за окном - под сорок с плюсом. И все же, самые заядлые курильщики, несмотря на духоту в тамбурах, выходят курить. Открывают двери и бросают окурки, которые подхватывают воздушные потоки и уносят прочь, к лесным дебрям, мелькающим за окном. Вот вам и первые поджигатели. Проводница почему-то помалкивает и показывается из своего купе только на редких остановках. Молчит и поездное радио. Особенно жутко стало на душе, когда наш состав прорывался через огневые рубежи, которые держались до самой Рязани.
Сидим и обсуждаем ситуацию с пожарами и прикидываем для себя, а как поступили мы на месте начальника поезда, если бы отвечали не только за безопасность пассажиров, но и за то, что происходит в непосредственной близости движущегося состава? «Да тут все просто,- рассуждает сосед. - По всему пути есть свои вешки – километры. Разве трудно сообщить на ближайшую станцию, что там-то дымит, а здесь - горит и полыхает. Не думаю, что на такие сигналы местные власти не отреагировали бы…»
За так называемое «реагирование» правительство расщедрилось поощрить собственные ведомства. Всего на премии было выделено без малого два миллиарда рублей. Эта сумма сравнима с расходами на создание системы видеонаблюдения строительства новых поселков погорельцам в регионах России. А всего на тушение пожаров было израсходовано 19 миллиардов рублей - почти в десять раз больше, чем было заложено на эти цели.
… И снова после короткой остановки наш экспресс мчит нас, уже по пензенской земле. Проезжаем старинный город Ломов. Дымка пожарищ по-прежнему густая, темно-сизая, затем тона ее постепенно меняются, светлеют, притухают. Пошел березняк, липы, клены. От жары ветки понурые, с наметившейся желтизной, хотя до наступления осени еще целых два месяца. Природа как бы приказывает белоствольным красавицам сбросить свой убор во имя спасения и сбережения сил для будущего сезона.
Среди лесного царства видим много завалов сушняка. Не случайно в первую очередь начинают полыхать порубочные остатки, сухая трава, не вывезенная древесина, деревья, усохшие после предыдущих пожаров. Лесники знают, что на таких запущенных гарях и вырубках лес практически не возобновляется. И когда еще появится надежда, что ростки новой жизни все-таки со временем возродятся на этих запущенных участках?..
Дорогая, милая Россия, объятая огнем пожаров, распростертая на пепелищах сгоревших поселков, деревень, весь этот жаркий сезон лета и ранней осени не в состоянии мобилизовать всех твоих обитателей на повсеместную бдительность и осторожность везде и во всем. Не доходит до нашего «рассейского» сознания, что не столько жара спровоцировала пожары, а наше наплевательское отношение к природе, к миру, дарованному нам Создателем.
Глаза радуются и отдыхают, когда видят и созерцают купы деревьев, цветочные поляны, нивы с созревающими хлебами. И хочется крепко зажмуриться, когда взор натыкается на седые проплешины, где еще вчера колосилась пшеница, а сегодня похозяйничал «красный петух».
Легкие нашей страны серьезно повреждены огнем. Когда еще затянутся каверны? Упадут ли на обожженную землю спасительные капли дождя, уронит ли птица, принесет ли попутный ветер семечко, чтобы хотя бы через десяток лет поднялся на гарях подлесок? Какой невосполнимый урон нанесен птахам, их молодому потомству, зверям, насекомым, травам, злакам… Масштабы бедствия будем подсчитывать годами, а то и десятилетиями.
В качестве послесловия к этой главе приведу отклик читательницы и автора сайта « ПРОЗА-RU Киры Крузис: «С большой любовью написан, Антонида, Ваш очерк, обращенный к России-матушке и в тоже время пронизан грустью и отчаянием… Пожары, сколько беды они принесли земле и людям. У меня тоже есть строки в стихотворении «Горит Россия»:
Прочь лирику!
Жизнь- проза.
Горит Россия-
Жизнь под угрозой.
В огне деревни,
и гибнут люди,
а Бог намедни
прощать не будет.
Забыли бога,
гонясь за златом.
Грешили много...
И вот расплата!

Все мое и во мне …
Путь, каким бы долгим не был, когда-нибудь да заканчивается. Присев ближе к вагонному окну, смотрю, как меняются пейзажи на просторах Рязанщины. Полянки с выгоревшим травостоем сменяют перелески. Вот блеснула серебром речка, огибающая двумя рукавами зеленый островок. Быстро промелькнули сенокосные угодья с десятком рыжих копешек. А там, у кромки дальнего леса, снова затуманилось и задымилось. То ли опять разгулялся пожар, то ли мгла жаркого августовского дня накинула вуаль.
Мимо окон поплыл пологий склон луговины с редкими березками, усеянный холмиками, густо поросшими травой. Что это может быть? Скорее всего, домики каких-то земляных обитателей. Жаркое лето загнало в глубину нор и сусликов, и кротов, и мышей-полевок. Тишина вокруг вселенская, только перестук вагонных колес нарушает покой этого пустынного пространства.
Неброская красота среднерусской равнины таит в себе неизъяснимое очарование, рождает чувство светлой грусти и нежной улыбки. Природные ландшафты всегда притягивают мой взор, - будь то склоненная над прудом в прощальном поклоне ивушка или золотящееся на фоне заката пшеничное поле. Под впечатлением увиденного в памяти всплывают сладкие картинки юности. После поступления в Казанский университет мне в редакции дали очередной отпуск, и я, окрыленная, поехала на свидание в родную деревеньку. В один из светлых и теплых дней октября мама со своей подругой Аришей и я отправились за калиной на Ирыклу. Мы долго поднимались в гору, заметно устали и чтобы передохнуть перед новым марш-броском, присели на теплые рыжие камни.
Перед нашими взорами предстала живописная картина, словно нарисованная кистью искусного художника. Вдали, в седой дымке вырисовывался изгиб Коростовой Горы, чуть ниже обозначился четкий прямоугольник кладбища, а еще ближе сияли окна домов, расположенных вдоль речки в виде серпа, острие которого упиралось в Пленную Гору. Кусты черемушника и осинника, вяза и кленника, росшие в речной пойме, полыхали желто-багровыми и оранжевыми красками. В воздухе плыли серебристые паутинки - верные спутники бабьего лета. Пахло иссушенными на солнце чабрецом и шалфеем.
Мои спутницы, казалось, не замечали этой красотищи, ну а для меня, успевшей за пять лет разлуки соскучиться по родным местам, будто вновь открылись все видимые и невидимые красоты башкирской земли. Оглянувшись на маму и тетю Аришу, я с грустью сказала: «Придет день и час, когда вас, оторванных от насиженных гнезд, поселят на этажи бетонных многоэтажек. Так захотят ваши дети, и вы согласитесь. А потом будете до последнего вздоха вспоминать и эти заветные полянки, и тенистые долочки, и крутые подъемы в гору, и тропинки к дому. И станут они для вас несбыточным сном».
Мне ли, двадцатилетней, было предрекать такое для поживших и повидавших многое родных мне людей? Наверное, что-то неизъяснимо трагическое зрело тогда в судьбах наших матерей и тетушек, если я осмелилась сказать такие слова. И они, к сожалению, сбылись. Мама после переезда к нам, в степной Нефтегорск, так и не привыкла называть нашу девятнадцатиметровку квартирой. Четыре стены с двумя окошками на восток и север она величала избой или горницей. Пока были силы, бегала на дачу, радовалась, когда мы брали ее с собой на Самарку или в лесопосадки за грибами. И сильно тосковала по родным местам, но виду не подавала, а только пересказывала сны, в которых она, еще молодая, сенокосничала или рубила талы вдоль речки, полола картошку или вместе с такими же, как она сама, вдовами, работала на колхозном току. И всегда в ее рассказах звучали названия местечек: Каннуникова гора, Бишкабан, Ускалык, Касаткина пашня, Варганово стойбище, Сборная речка.
… Под стук колес думается хорошо и вспоминается многое, но пора и нам собирать вещи, готовиться к выходу. Скоро наша станция. Встречали нас сестра Анна, ее внучка и тезка Анюта вместе с мужем Александром и маленьким сыном Артемом. Наши объятия теплые, легкие, приятные – родня приехала! Улыбки до ушей, в глазах поблескивают слезинки и речь наша тороплива, сумбурна. Реплики-возгласы. Расспросы-пояснения... «Как доехали?». «Да с комфортом!». «А почему не взяли с собой своих мужчин?». «Нам и без них хорошо!». Вот так, пересмешничая, домчались до Серебряных Прудов.
Занятая разговорами, забыла про фотоаппарат, и не смогла запечатлеть красивые окрестности юго-запада Подмосковья. Ну, ничего, успокаиваю себя, на обратном пути наверняка появится такая возможность. Забегая вперед, скажу, всю неделю, пока мы гостевали у сестер, дымка от пожаров на торфяниках - как по заказу - почти совсем исчезла, и наши родичи все время подшучивали, мол, вот волжане привезли нам ясную погоду. Но как раз в день отъезда налетели тучи, всю ночь громыхала гроза, а утром на землю опустился густой, как вата, туман. Сосед сестры Валентины вызвался отвезти нас на станцию, и мы переживали, что в последний момент он может отказаться ехать именно из-за погоды. Но Владислав, бывший военный офицер, сдержал обещание. Быстро доставил нас по назначению и даже помог нам с посадкой на поезд. Под лучами утреннего солнца туман и дымка от пожара стали рассеиваться, и я успела сделать только пару снимков окрестностей Узуново.









В семейном кругу все корни твои
Но песни те живут во мне,
Глядят с икон суровым ликом.
И повисают в вышине
Печальным журавлиным кликом.

…Юбилеи и другие знаменательные даты в нашем семействе - это всегда сборы-приезды желанных гостей, долгие и приятные разговоры, подготовка праздничного угощения. Все заняты, всем весело и радостно, и в этом шумно-веселом и суетном хороводе заглавной фигурой всегда была наша мама. С ее легкой руки удавались и пироги, и блинцы, и другие яства; все получалось по-домашнему вкусным, ароматным, поэтому съедалось, как говорится, в один присест.
Но не это было самым главным в наших встречах. За столом, когда уже подали горячее, выпили по рюмочке, испили ароматного, настоянного на травах, чаю, воцарялась атмосфера песенного настроя. Вспоминали самое заветное, задушевное. Просили маму напеть мотивы песен, особо запомнившихся нам с детства, когда еще был жив наш отец, любивший стройное и сильное исполнение старинушки. Недавно прочитала, что деревенских хранителей песенной культуры называли не иначе, как лирники.
С возрастом голос и память мамы стали приугасать, и она, отговариваясь от наших просьб, вскоре сдавалась. Подперев седую голову сухой ладонью, запевала нежно, словно голубка: «На сере-бряной реке, на зла-а-том песо-о-чке, где гу-ля-аа-ла да мо-о-оло-да, сле-е-ди-ила те сле-е-до-о-оч-ки…» Затем следовали другие напевы: из маминой молодости, из юности старших сестер, из общего для всей деревни песенника, когда дружной гурьбой все усаживались в кузов «газончика» и ехали на Сборную речку. Непременными попутчиками в тех поездках на сенокос были песни, причисленные сегодня в ранг «шансона». Мы, еще детвора, учились у старших, чтобы не «боронить», а подлаживаться под первую или вторую партию.
Прошли годы. Наша певческая компания уже не нуждалась в подстраивании, но вот беда, годы у всех не молодые, нет той прежней легкости, звенящего в полете мелодии голоса. Для репетиции ставлю диск с записями наших песен, сделанными еще в мае, на юбилее младшей сестры Любаши. Здесь звучит голос самой лучшей запевалы нашей деревни Шуры Мамоновой. Ей уже далеко за семьдесят, а поет, по-прежнему, как соловей. Ее старшая дочь Валя в подголосках помогает матери на самых крутых подъемах выводить мелодию особо нами любимой «Ох, да распуховая подушка».
Пока готовим, накрываем столы, потихоньку подпеваем и заодно вспоминаем и уговариваемся, что на этом празднике исполним непременно весь любимый репертуар.
Так и получилось! Как всегда, на выручку пришел Геннадий – Валин супруг. Несмотря на слепоту, он считает себя зрячим во всем, ну а уж в песнях – особенно. Голос у него с возрастом тоже изменился, немного осел, но стоило только затянуть его любимого «Охотника», как наш солист встрепенулся, поднапрягся и выдал такую замечательную партию, что всем стало жарко и весело. Приобняв жену за плечи, он с упоением выводил: «Поехал охоты-ник на те быстры во-о-ды, где гуляла рыбка при ясной пого-о-о-де». Ну а затем пошли застольные. Семейными давно стали песни на стихи Сергея Есенина, а из репертуара Эдиты Пьехи - «Билет в детство» и «Хочешь я пойду с тобой рядом» стали нашей «визитной карточкой». На полный диапазон включила голос племянница Верочка, исполнив любимую песню своей свекрови. Вот уж не думала, что так ярко прорежется в ней наша песенная струна!
Песня…Она, как наша жизнь, дарована нам Господом для утешения и озарения, для продолжения рода-племени. Песня - хлеб для сердца и души. Приснившаяся песня толкуется не иначе, как символ воспоминаний. Однажды услышала от руководителя детского хора такое необычное толкование полезности фольклорного исполнения. Оказывается, именно мелодичный и стихотворный строй наших русских напевов (вздох и выдох не грудью, а животом) готовил юную певицу к будущему материнству.
В этот раз песня вольной голубицей выпорхнула за пределы четырех стен дома Корчагиных. Прямо у крыльца раскинули ветки яблони с наливающимися плодами, и под их сенью мы расположились тесным и уютным кругом. Тут же на столе появилась закуска, стопки, расписные чайники с кипятком и заваркой, медок и домашний коньячок. На наши голоса прибежала соседка Светлана, подъехал друг семьи, уроженец Кавказа. Поздравить юбиляршу пришел еще один сосед. Он живет рядом - достраивает красивый дом. Забот невпроворот, но, махнув на все рукой, присел на лавочке, да так и остался до глубоких сумерек, заслушавшись нашими напевами.
А они, родимые, из живительного родника нашей памяти просились и рвались на серебрянопрудский простор. Ушло на покой раскаленное светило. Чуток посвежело. От ближнего озера потянуло прохладой. Зазвенели комары, вторя цвирканью сверчков. Божья благодать опустилась на землю, и даже запахи гари легкий ночной ветерок отнес куда-то в бархатную темень. Звезды, словно умытые специально к Валиному юбилею, ярко сияли над нашими головами. И так покойно всем нам, так сладко-приятно пребывать в тесном окружении родных лиц, что никак не можем заставить себя нарушить это сердечное единение. Вспоминаем, какие песни еще не спели, какие почти позабыли, но остались отрывочные куплеты, едва угадываемая мелодия. И нас окутывает легкая печаль. Ах, как жаль, что вместе с нашей памятью уходит что-то очень важное и значимое. Наши дети не споют вот так, в тесном кругу ни «Голубя», ни «Ах, как вспомню твой стан», ни «Вьюн над водой», ни «На серебряной реке»... И приходят на память благословенные строки Анны Ахматовой, посвященной песне:
Она сначала обожжет,
Как ветерок студеный,
А после в сердце упадет
Одной слезой соленой.
Живи и помни!
Самое грустное, разрывающее наши сердца – минуты расставания и прощания. Загодя увязываются сумки, укладываются гостинцы. Валя и Аня, как потерянные, кружатся по дому, выискивая, что еще положить в дорожную кошелку, чтобы, не дай Бог, мы не оголодали в пути…
Шутим сквозь печаль разлуки. Глаза на мокром месте, голоса, вчера еще звеневшие в песенном упоении, тихие и печальные.
И вот уже машина гудит-сигналит за окном. Как бы напоследок не разреветься, не запричитать в голос … И мы, удерживая дрожь, усаживаемся на минутку, как положено, перед дальней дорогой. Оглядываю дорогие лица, и к горлу подступает горький комок. Из всех пяти маминых дочек я – предпоследняя. Все числила и сестер, и себя в резвых и молодых, стараясь не замечать, как годы клонят нас к земле. Нет с нами брата Николая. Под сенью лип и елей покоится любимый племянник Паша. Мы эти потери оплакали, отгоревали, но разве можно отделить живое от не живого? В памяти всплывает дорогой образ мамы, которой с нами нет вот уже полтора десятка лет…
И совсем это неправда, что нет и никогда не будет. Стоит нам собраться вместе, как наша ясноглазая мамушка будто бы присаживается с нами рядышком. И слушает, и внимает, и одобрительно качает седой головой. И песни ее с нами идут по жизни, словно звездочки путеводные. Такой, наверное, должна быть человеческая память, чтобы воскрешать самые драгоценные странички нашего путешествия по Жизни. И тогда образы дорогих нам людей долго не будут меркнуть в нашем сознании.
С разрывом в сто дней мы нынешним летом отпраздновали два юбилея – в Оренбуржье золотые пятерки младшей сестры Любаши и в Подмосковье - 70-летие сестры Валентины. В этом же году проводили в последний путь Николая - супруга старшей сестры Евдокии. Случились и другие события. Внук Артем пошел в первый класс, внучка Анечка - в детский сад. У старшего сына зазвенели хрустальными гранями 15 лет супружества с любимой женой Натальей. В ожидании рождения сына – второго ребенка в семье - проходит этот год у сына Юрия и снохи Ирины.
Жизнь продолжается! Как на качелях, мы то взмываем вверх, то опускаемся близко к земле. И пусть этот полет длится долго-долго и для наших детей, внуков, когда нас уже не будет с ними рядом.

Оренбургские пейзажи, сюжеты, напевы

Оренбургская степь, беспокоен твой нрав…
Сердце здесь, что тюльпана бутон, оживает!
Обнажённые сабли встревоженных трав
По ночам звёзд цветы золотые скрывают.
Оренбургская степь, всю тебя не объять,
Не познать твои тайны и грома раскаты.
О тебе рассказать –
Нужно с кровью впитать
Вороные рассветы твои и закаты.
Оренбургская степь, я тебе отдаю
Самый низкий поклон…
И к груди прижимая
Роковую верблюжью колючку твою,
Как частицу себя, всю тебя обнимаю!
(Вадим Бакулин, г. Оренбург)





В путь дорожку дальнюю…
Порой мы сами себе завидуем, когда собираемся в гости к младшей сестренке Любаше. Завидуем и радуемся тому, что есть у нас в 700 верстах от нашего дома по оренбургскому тракту родня, и мы в любое время можем сорваться с насиженного и обжитого угла, зная, что нас там ждут.
Обычно выезжаем из дома раным-ранехонько, и встречаем восход уже километрах в тридцати от Нефтегорска. Здесь, на повороте трассы у Заплавного и запечатлели этот восхитительный миг, когда из-за горизонта сияющим нимбом пробился веер восходящих лучей. И сразу восточная часть неба, затянутая серой пеленой облаков, осветилась нежно-розовым, а затем оранжево-желтым цветом. Степные дали, словно на фотографической пленке, стали оживать, проявляться четкими контурами дальних лесополос, лощинами, речными руслами.
В эту апрельскую пору степь глядится как-то невзрачно, пустынно и одичало. Не слышно рокота тракторов, гула автомашин. Боронование уже закончено, для посевной из-за затяжных холодов время еще не подошло. Зато на трассе в разгаре ремонтные работы. Дымится горячий асфальт. Туда-сюда снуют машины, дорожники в оранжевых жилетах орудуют лопатами и какими-то хитрыми приспособлениями для очистки полотна от мусора и пыли. То тут, то там устроены объезды, и мы пылим по времянке километра три-четыре, выбираясь на первозданную чистоту новенького асфальта. Он едва остыл, еще темен ликом, ровнехонек, без единой впадинки и бугорка. Катим на большой скорости и радуемся, что наконец-то наш привычный маршрут, благодаря хорошей дороге, сократился на несколько часов.
Когда мчишься по междугородней трассе, как-то не задумываешься о том, по какой земле ты путешествуешь. А вот, например, Иван Бунин, Александр Пушкин, русские путешественники обращали самое пристальное внимание на мир, который их окружал во время странствий по российской глубинке. И нам сегодня стыдно не знать русской земли. Вот и мне пришлось заглянуть в книжки. Оказывается, Оренбургская область, кстати, одна из немногих в России, обладает уникальными природными заповедниками. Прежде всего, это Бузулукский бор – удивительный самородок русской природы. Нас же по пути следования особо привлекают живописные красноцветы в районе Сорочинска. С юности мне запомнилась Горная степь у Новотроицка, куда мы ходили пешком собирать дикие тюльпаны и маки. Красива и живописна долина реки Губерли.
Любуюсь голубыми далями и в памяти всплывают пейзажи степи за Орском. Нас, будущих маляров вместе с мастером профтехучилища отправили на картошку в неизвестную никому из нас Крыловку. Пяток полуразрушенных домишек да ветхий барак с летней кухней – все, что осталось от бывшего отделения целинного совхоза. Наработавшись за день до упаду, мы рысью бежали к дощатой столовой и в момент сметали немудреный ужин. До отбоя оставалось еще часов пять, - более чем достаточно, чтобы снова проголодаться. И тогда мы отправлялись за картошкой, дровами и сухими бустылами бурьяна.
… Уходило на покой уставшее сентябрьское солнце. Вся западная часть горизонта наливалась багряно-пурпурными красками. Затихали звуки, и только цвирканье цикад нарушало тишину. От земли тянуло запахом полыни. Здесь, в степи в этот сумеречный час она благоухала по-особому, горько–пряно. И я, усевшись на краю сухой балки, чутко вслушивалась в шорохи, впитывая в себя вселенность этого мира. От костров, разожженных в низинке, у речки, тянуло дымком, в верх летели искры, словно серпантины. На запах печеной картошки стали подтягиваться мои подружки. Поспешила и я к теплому кругу света.
По-летнему еще теплая ночь опускалась на землю. И она, распростертая в наготе убранных полей, тихонько отходила ко сну, чтобы с восходом солнца нарядиться в дымку утреннего тумана, сменив затем новый убор, сотканный из сизого марева, легких паутинок, привычно окутывающих степные дали в самом начале золотой осени.
Мы тогда не знали - не ведали, что спустя всего два года на это самое место совершит аварийную посадку космический корабль с обугленным телом Владимира Комарова. Всем составом штаба комсомольско-молодежной ударной стройки прокатного стана 950/800 Южно-Халилловского металлургического комбината мы поедем на место гибели летчика- космонавта, где будет установлен памятный знак…
И еще одна картинка, врезавшаяся память из путешествия по оренбургской трассе. Обычно по дороге мы останавливаемся, чтобы перекусить. Свернув в сторону на накатанный проселок, притормозили у какого-то кирпичного здания, на верху которого сверкало большими глаза-тарелками сооружение, похожее на радар. Установлен он на макушке холма, заросшего разнотравьем. Обогнув лесополосу с жидкими кленами и ясенями, мы раскинули походный достархан. Чай, колбаса, пирожки – чего еще можно желать путешественнику?! Усевшись на пригорке, мы принялись за еду, лениво оглядывая окрестности.
Признаюсь, уважаемый читатель, порой на меня накатывает неизъяснимое желание запечатлеть взором какое-нибудь особо приметное местечко, и время от времени мысленно к нему возвращаться. Вот и в этот раз я буквально погрузилась в пейзажный колорит степи. Внизу, сколько хватало глаз, бугрилась небольшими холмами широкая долина, по дну которой проторило дорогу речное русло. Видно, что в половодье здесь мчался бешеный поток талой воды, а теперь, в жаркую июльскую пору поблескивала тонкая нитка ручья, собиравшаяся тут и там в небольшие бочажинки. У одного из них возлежало стадо коров. По другую сторону лощины темнела дорога, и по ней, громыхая, ехала подвода. Зелень вокруг русла была яркой, сочной, но по склонам долины закуржавилась от жары. Тонкие былинки ковыля седыми прядями забелили пастушьи тропы. Высоко над нашими головами повис беркут, высматривающий степную живность.
Своей первозданностью этот уголок степного приволья показался нам поистине райским. Но, сколько их, нетронутых плугом и нефтеразработками, осталось на оренбургской земле? В одном только Кувандыкском районе, куда мы едем-спешим, насчитывается более двух десятков памятников природы. Правда, мимо многих из них мы обычно проезжаем, даже не подозревая, что это настоящие реликты.
Где теперь предания?
Остались одни реалии…
…За сизой дымкой оренбургских далей угадывается какое-то селение, расположенное в пойме степной речонки. Над полем веется жаворонок. Шумит тревожно березовый колок. По его закраине видим небольшие елочки, выросшие из семян-падалиц, и я предлагаю выкопать несколько саженцев и привезти в подарок нашей имениннице. Дружно беремся за работу. Укутываем корневища в мешковину, и довольные такой удачной находкой, усаживаемся по своим местам.
Мне с моим фотоаппаратом скучать не приходится. Отщелкала несколько удачных кадров с дорожниками, благо, наше авто двигалось в это время с минимальной скоростью. А тут вдоль обочины встали мертвые ветлы с выбеленными и порушенными ниц стволами. Видно речка, питающая корни деревьев, пересохла… И стоят они немым укором нам, странствующим наблюдателям. Не уберегли, не спасли…
Ну, что мне за дело вздыхать и сожалеть о погибшей рощице, а сердцу не прикажешь - словно чем-то острым задело, больно царапнуло. И я снова всматриваюсь в окружающий пейзаж и замечаю, что привычный взору облик оренбургской житницы год от года, от поездки к поездке меняется не в лучшую сторону. Пророческими оказались высказывания С.Т. Аксакова что «со временем не останется лоскута нераспаханной степи в Оренбургской губернии. Вопреки землемерским планам и межевым книгам, все ее земли удобны, все должны быть населены, и все, написанное мною о степных местах этого чудного края, сделается преданием, рассказом старины». «Действительно, к концу 60-х годов XX столетия от былого величия и красоты степей Оренбуржья остались только литературные описания и воспоминания старожилов,- вторит великому естествоиспытателю и писателю А.А.Чибилев. - А это уже трагедия. Трагизм этих событий обострился и в связи с тем, что... выросло несколько поколений, утративших эстетическое восприятие степи. В сознании нынешнего поколения «степь» уже не воспринимается так, как ее воспринимали Аксаков, Гоголь, Бунин, Чехов...»
На подъезде к Оренбургскому газовому комплексу дымы от сгорающего попутного газа в факелах затмили всю синеву весеннего неба. Трубы, конструкции, производственные здания тянутся на добрый десяток километров. До самого областного центра еще ехать и ехать, но запах серы, газа, бензина здесь, казалось, неистребим. Когда-то с правой стороны от завода было озерко, теперь затянуло его воды камышовыми зарослями, осокой. Земля словно после напалма – серо-коричневая, с редкими кустиками бурьяна. И это в разгар весны, когда степь оренбургская по описаниям ее исследователей П.И.Рычкова, П.С.Палласа, являла собой первобытную дикую природу самого богатейшего края в России. Теперь Оренбуржье отнесено к территории с сильно измененными ландшафтами, где очаги естественной природы сохранились лишь в немногих местах. «Равнинные степи полностью распаханы. Интенсивному скотосбою подверглись пастбища. Сплошными рубками пройдены пойменные и водораздельные леса. Изменился коренным образом водный режим рек и озер. На месте меловых куполообразных гор с их специфической растительностью возникли карьеры. Пересохли степные речки Курколь и Сарколь. В степной зоне Приуралья исчезли урочища естественных сосновых боров на присакмарских и приилекских песках»,- с горечью перечисляет все эти приметы грозного и губительного наступления цивилизации автор «Зеленой книги степного края» А.А.Чибилев.
После издания этого замечательного исследовательского труда прошло без малого четверть века. И совсем недавно встречаю на портале «Оренбуржье» сообщение о том, что на заседании Экологического Совета при правительстве Оренбургской области горячей темой для обсуждения стала подготовка документации, необходимой для создания государственного природного заповедника «Шайтан-тау» в приграничных территориях Башкирии и Оренбургской области (Кувандыкский район). Директор Института степи Уральского отделения Российской академии наук Александр Чибилев, автор упомянутой мною книги, вновь напомнил властям, что попытки основания заповедной зоны в этой уникальной горно-лесостепной местности, главной ценностью которой является форпост и эталон дубравной лесостепи ведутся еще с 1947 года. Для ускорения проектирования государственного природного заповедника «Шайтан-тау» создана рабочая группа. Кроме того, в течение ближайших пяти лет в Акбулакском и Беляевском районах будут созданы особо управляемые степные территории – «Оренбургская Тарпания». По сути, это первая в масштабах России попытка сохранить уникальную природу степной зоны.
Трудами ума, души и сердца
жив человек
Интересно и любопытно смотреть на мелькающие за окном селения. За последние годы многие изменились разительно. По окраинам крупных райцентров видны новостройки, причем, возводятся коттеджи на широкую ногу, с просторными подворьями, обнесенными высокими заборами, с асфальтными подъездными путями. Особенно шикарно выглядит загородный дачный поселок за Оренбургом. И место выбрано удачное, и от города недалеко. Вот только прилегающая сосновая лесополоса забита пластиком, бумагой, бытовым мусором. Тоже – примета цивилизации?
Проезжаем Саракташ – местечко нам почти родное, куда мы в юности добирались из дома до здешней железнодорожной станции, чтобы уехать учиться или работать в молодой город строителей и металлургов Новотроицк. Живет здесь наша дальняя родня, и не заехать на минутку будет непростительно. У Анатолия и Татьяны два жилища - одно капитальное, так сказать, родовое гнездо, другое приобреталось как летняя кухня, но благодаря стараниям супругов этот домишко превращен в настоящий дом, где теперь хозяйничает молодое поколение. Таня с гордостью показывает хоромы, даже заводит в баньку, на огород, рассказывая, с каким трудом достаются семейный уют и благоустроенность. Да, верно говорится, не потопаешь и не полопаешь! Двух студентов выучили Заруцкие, не оставляют без внимания и заботы стареньких родителей. Без сомнения, и дети Алеша, Ольга переняли от отца и матери эту замечательную струнку - работать ради семьи, своего потомства, а значит, для развития общества и укрепления страны. Может быть, звучит это несколько высокопарно, но по большому счету, все мы ради чего-то трудимся, живем, хлеб жуем, рожаем и поднимаем детей и в старости утешаемся внуками.
Не доезжая моста через Сакмару, увидели, как вдоль дороги замелькали пеньки, бурты бревен. Старую осокоревую рощу выпиливали на дрова. А может и вовсе не старую, просто кому-то приглянулось это уютное местечко у реки, вот и готовят площадку под новое строительство.
Осокори – деревья особенные, с царской статью и осанкой. Вырастают они до поднебесья - с мощными стволами, словно выбеленными на солнце и густо обсыпанными темными конопушками по всей коре. Листва что твоя ладонь - одна сторона блестящая, темно-зеленая, с выпуклыми прожилками, внутренняя – нежно-беловатая, с легким налетом пушка. Мама нам рассказывала, что в старых осокорях обычно поселялись дикие пчелы, и наш отец умел разыскивать дупла со сладкими и душистыми сотами. Но никогда не разорял пчелиные гнезда, а брал понемногу, оставляя запасы на зиму для крылатых обитателей.
…С этих детских воспоминаний и началась наша встреча в Зиянчурино. Прикатил из Салавата двоюродный брат Дмитрий с женой Антониной, а с ними еще одна наша родная душа – Лидочка, дочка маминой племянницы из Сибая. А еще сестры и братья из Новотроицка и Медногорска, Оренбурга и Подмосковья – столько собралось, что пришлось добавлять пару столов, чтобы рассадить всех без тесноты. Но дом у сестры большой, просторный - места хватило всем. И разговорам, смеху, веселью не было конца!
По традиции все сходили в баньку. Легкая, срубленная из липы, она нас основательно прожарила и даже сдружила, так как после помывки, за рюмкой чаю нашлась еще одна тема для беседы – кто и как любит париться и чем лечить больные суставы. На столе не только самовар, но и беляши, окрошка, домашнее вино. И, конечно, все это сдабривается хорошей песней. Включаю диктофон и прошу не сбиваться на разговоры, уж очень мне хочется собрать аудиозаписи с живыми голосами всей нашей большой и песенной родни.
Но эти вечерние посиделки – для репетиции основного торжества. За праздничным столом – другая «канитель» - всем хочется сказать самое заветное и самое желаемое нашей юбилярше. И я, войдя в роль тамады, предлагаю гостям вспомнить что-то значимое, памятное и веселое. И вот тут началось самое интересное и интригующее. Особенно занимательными оказались эпизоды детства и студенчества из Любашкиной жизни. Валя Мамонова, Надя и Тоня Заруцкие покатывались от хохота, заражая и всех остальных весельем, когда поведали истории о том, как воровали у тетки Кати арбузы, как пасли коз на Гусихе, от жары заснули и всех рогатых растеряли…
Почетными гостями на юбилее были друзья семьи Николай и Ирина Фомины. Он – прекрасный баянист и гармонист, она - солистка ансамбля «Родные просторы». Вместе с нашими Давыдовыми – самые активные участники всех концертов у себя в районе и за его пределами, в близлежащих селениях Башкирии. По задумке сельские артисты хотели продемонстрировать нам одну из самых интересных программ. И началось все, как и должно было быть. Ирина и Николай под бурные аплодисменты спели две песни для виновницы торжества и ее супруга. Но тут мы встали в очередь со своим песенным репертуаром. Окрыленные тем, что среди нас появилась самая голосистая запевала Шура Мамонова, мы включили на всю катушку и память, и голоса, и сердца. Вольными птицами песни наших предков парили над нашими склоненными друг к другу головами. А потом пришел черед горячей русской пляске. Выбравшись на широкий двор с пробивающейся травой-муравой, мы кликнули нашего боевого гармониста. И зазвенели гармонные переборы, застучали каблучки, зататакала частушка…
Прощаясь, супруги Фомины признались нам, что хотели удивить приезжих гостей своим репертуаром, а удивились сами и восхитились нашими напевами и мелодиями. По приезде, прослушивая записи, я поняла, что пока живет в нас песенная струнка, до той поры будут и наши сердца биться в унисон. И пока мы нуждаемся в общении друг друга, в душевном единении, до той поры мы будем знать и чувствовать – трудами ума, души и сердца жив человек!


На поклон к родным могилкам
Слова « кладбище», «погост» для нас хоть и привычно, но в обиходе до сей поры звучит наше деревенское - «могилки» - последнее место упокоения всех, кто отшагал по земле положенный Господом срок и путь. И мы, утихомирившись после гуляния, собираемся к отцу, которого с нами нет вот уже более полвека... Самой младшей его доченьке только что стукнуло 55. По возрасту мы давно уже обогнали нашего любимого батюшку. Самый первый внук Сережа старше деда на семь лет. А сколько нас теперь – подсчитать бы, не сбиться. И доложить Дмитрию Андрияновичу, что веточки и листочки его кроны раскинулись широко, могуче – до полсотни человек!
Едем по горам, спускаемся в долы и снова поднимаемся на верхотуру, легко преодолевая семь десятков километров до нашей малой родины. Маршрут хорошо известный, - каждый год мы навещаем родные места и могилки. И все же, сердце от волнения готово выпрыгнуть из груди. Раньше в таких поездках с нами всегда была рядом наша мама. Теперь прах ее покоится далеко от родимой сторонки. Но мы знаем и чувствуем, что она, ее дух, с нами в пути, ведь именно у нее мы спрашивали, узнавали, как называются и эти горы, и поляны, и родники, и колки… Вспоминаем, радуемся, что еще не забыли мамины приметы.
Делаем остановку у родника. По крутому откосу спускаемся к березкам и черемушкам, с едва проклюнувшимися листочками. Набираем в бутылки студеной воды, умываемся, присаживаемся на лавочке деревянной веранды. Тинькают в ветвях птахи, солнце из-за туч пригревает нежно, ласково.
Покой. Умиротворение. Благодать – только в таком местечке, у журчащего родника, начинаешь понимать истинное значение этих слов. Все мы –лишь гости на этой благословенной земле. Но какие гости… Неразумные, легкомысленные, захапистые, неблагодарные. Все луговины, примыкающие к лесу, вплоть до опушки распаханы вдоль и поперек сотни и сотни раз. Камни развороченного склона выворачиваются наружу, и с каждым разом их становится все больше и больше. Видим, как тракторист мощного «Кировца» суетится у культиватора, яростно отбрасывая в сторону валуны.
Помнится, на всем протяжении от бывшего райцентра Абзаново до нашей деревни здесь, вдоль дороги благоухали разнотравьем луга. Полоска материковой земли вроде бы небольшая, но какие здесь были сенокосы! Кому понадобилось поднять этот пласт земли? Неужели только ради прибавки десятка пахотной земли и полсотни центнеров хлеба? Но сколько сегодня пустующих нив, сколько их зарастает бурьяном в Подмосковье, на Рязанщине, в Оренбуржье, у нас в Самарской области? Кто посчитывал убытки от этой теперешней «нераспаханности»?
Милая наша Акберда встретила нас, как всегда, тишиной сельской глубинки. И если раньше ее обитатели с любопытством поглядывали на вереницу машин, подъезжающих к кладбищенским воротам, то нынче народ здесь живет другой, приезжий, которому нет интереса до гостей. И нам не до встреч и бесед. Хочется побыть наедине со своими родными, с теми, кто знал тебя еще в малом возрасте и уже никогда не поведает о той золотой для нас поре… Вырубаем на могиле отца вездесущие побеги дикой сирени. Поправляем холмик у дяди Егора – маминого старшего брата. Кланяемся кресту первой учительницы Александры Семеновны… Подходим к свежим захоронениям. Гадаем - чьи же это люди? Высокий куровник и вишарник, прошлогодняя трава спутаны меж собой, затрудняют наши шаги от креста к кресту. И все же, мы проведываем всех, кладем печенюшки, конфеты, первоцветы. И вспоминаем, вспоминаем, утираем слезы, вздыхаем светло, облегченно. Слава Богу, что указал нам дорогу к этому святому месту и даровал нам такое вот свидание.
Уходим, прикрыв воротца, снова крестимся, творим каждый свою молитву. Иду по ковыльной луговине по направлению к горе, с северной стороны которой растет большая поляна удивительного цветка усни–трава, а еще там по склону плетется можжевельник.
Все усаживаются в машины и машут мне, мол, давай с нами. Так быстрее. Нет, лучше пройдусь, вдохну запахи родной земли. Поднимаю вверх голову и вижу на самой верхотуре рогатые головы. Ах, бедовые козы-циркачки, куда вас занесло! И что они там нашли среди скал? Может, решили полюбоваться на здешние красоты? А что? И такое может быть, ведь коз-пуховниц на подворьях моих земляков становится год от года все меньше и меньше, и найти истинную мастерицу также трудно, как и искусно связанную шаль из башкирского пуха. Но у нас есть заветные адреса, и при желании можем заглянуть и приглядеть себе обновку.
В данный же момент нас волнует другое. Как без вреда для горушки выкопать с десяток молодых кустиков-плетей можжевельника? Забираемся повыше и начинаем руками нащупывать корневища и ответвления. Земля под пальцами шелковисто-пушистая, холодная до ломоты. Слой почвы небольшой, тогда как же этот удивительно живучий кустарник ухитряется размножаться и цвести меж скал и камней? Бережно освобождаем крайние ветки, приподнимаем их и видим небольшие корневища-крючки, которыми и питает себя можжевеловая поросль.
Простите нас, друзья, но уж так хочется увезти с собой хоть бы малую капельку, и вырастить у себя на даче это дар башкирской земли. Пока сестры укладывают в мешки бесценный груз, делаю снимки дороги, убегающей в сторону Муйнака, любимой Коростовой Горы, близлежащих холмов и долов. Трава в конце апреля по причине затяжных холодов еще не покрыла горные склоны и равнины, и все же, окутанные голубой дымкой просторы родной сторонки красивы и притягательны и в таком виде.
И вдруг… Объектив ухватывает развороченную боковину горы, на которой растет наш заветный можжевельник. Здесь брали камни для ремонта дороги. И теперь порушенный склон, лишенный дернины, осыпается, обнажая каменистое и безжизненное нутро. Долго наша любимая горушка не продержится. Все выше и выше пойдет осыпь и смоют дожди, талые воды верхний плодородный слой, и уже не спастись от погибели чудным травам, ковылю, березкам, что венчают склоны, можжевеловым полянкам.
После поездки часть снимков разместила на сайте « Фото Планета». А еще сделала видеофильм «На свидание в далекое детство». По юбилейным событиям сестер смонтировала еще два видео. Просматривая коллекцию фотографий, сделанных во время путешествия в Подмосковье, Оренбургскую область и Башкирию, вдобавок к этому родились сюжеты, положенные в основу слайд-фильмов « Степь да степь кругом…» « Дороги милой России», «Моя большая и красивая родня», «Ты у меня одна…», «А встречи так коротки», «Красота спасет мир» и другие. Такой вот получился творческий отчет.
Завершая и этот письменный отчет, хочу сказать тебе, дорогой читатель, что мои странствия по российской глубинке на этом не завершаются. Даже когда ноги мои перестанут ходить, все равно в мыслях буду улетать туда, на просторы нашей красивой планеты Земля, и вспоминать местечки, которые позволили прикоснуться к ним не только взором, но и сердцем, душой.

Мнение посетителей:

Комментариев нет
Добавить комментарий
Ваше имя:*
E-mail:
Комментарий:*
Защита от спама:
девять + шесть = ?


Перепечатка информации возможна только с указанием активной ссылки на источник tonnel.ru



Top.Mail.Ru Яндекс цитирования
В online чел. /
создание сайтов в СМИТ