Я не мастер слова. Но сейчас половина седьмого утра.
Воскресенье.
И мне хочется говорить об этом. Я заснула в 10 вечера, проснулась спустя 6,5 часов. Метель приутихла, а жаль. Весь вечер хотелось выйти из дома туда, в скопление белых снежных полос, рассекающих ржавые, с неглубокими выбоинами фонари. Побродила по пустой квартире. Я боюсь пустоты. Внешней и внутренней. Когда никого нет в доме, мне кажется, что вот-вот откроется дверь, и в неё никто не войдет; кажется, что я,взглянув в зеркало, за спиной увижу безглазое, бесщёкое, но при этом улыбающееся лицо. Когда никого нет во мне, это ещё страшнее. Если вас восхищает серый снег и отравленная луна, если у вас немеют ноги и лоб от грохотания ноябрьского грома, то это неплохо, а быть может, даже очень хорошо. Но если при этом человеческие чувства спят в вас, как утопленники на дне замёрзших морей,это нехорошо, а быть может, даже очень нехорошо… Возвращаюсь в комнату и плотно закрываю дверь, чтобы никто не вошёл. Некому? В том-то и дело, что в любую дверь, запертую даже на железный тяжёлый засов, может кто-то войти. Мне страшно поворачиваться спиной к двери, к шкафу, к окну. В любой момент я могу лишиться одиночества и оказаться в тесном помещении с незнакомцем или незнакомкой нечеловеческого вида. Я ведь не знаю, о чём нужно разговаривать с такими лицами. В магазине можно поговорить о подскочивших ценах с пожилой женщиной,пококетничать с молодым парнем в автобусе, посочувствовать и помочь старику, обронившему мелкую монету. А что делать с незваным гостем, посетившим меня в это тёмное и сонное время?! Усядется на мою постель, уставится прозрачными, с чёрной каймой глазами в гладкую холодную стену и будет молчать до полного пробуждения города.А потом уйдёт тихо, внезапно и не попрощается. Не скажет ничего. Только долго ещё я буду испуганным глазом замечать мелькающих тварей, маленьких, бестелесных и, наверное, беззвучно вздыхающих. А потом исчезнут и они. Город зашевелит обутыми в валенки и тёплые сапоги ногами торопливых прохожих, завздыхает возобновившейся метелью, заворчит животами полупустых автобусов, заухает гулкими плоскими лопатами, очищающими тротуары от мягкого снега, заплачет голосом ребёнка, поскользнувшегося на чёрном льду. Небо станет оживать,округляться и бледнеть, как перед обмороком. Странное, это небо. Вечером темнеет, будто наливается кровью, нависает, валится на крыши и молчит. А под утро начинает разговаривать…
…Вот и сейчас никого у меня нет. Живее становится улица, синеет небо, под мётлами и лопатами подскакивает снег, шлёпается на дорогу, а потом замирает. Вижу две вывески –жёлтую и синюю; яркие и гордые ночью, сейчас они растерянно бледнеют и вжимаются в серые стены. Фонари из рыжих превращаются в грязно-жёлтые. В мутном окне вижу свою тёмную взлохмаченную голову. В ней покачиваются тонкие провода,соединяющие шершавые столбы. У этой головы нет глаз и рта, как у моего гостя.А, может, это и не я вовсе? Вдруг это он, тихий гость вернулся, чтобы попрощаться? Или сказать, что вернётся в следующий раз, когда я снова буду одна?..
Внезапно погасли фонари.Теперь в их больших ртах резко горят маленькие злобные огоньки. Но гаснут и они. Город серо-голубой. Половина восьмого утра. Покачиваются голые худые кусты, мигает тревожный красный огонёк под крышей тёмного магазина, косо пролетает комок птицы. Подхожу к окну. Оказывается, дома на моей улице красивые.Желтоватые, чистые, гладкие. Свет в комнате, мне кажется, уже не нужен. Из двора напротив выбежал человек и быстро скрылся. Мелькнул просто. Зачем бегать в такое раннее спокойное утро? Ноябрьское воскресенье.
Воскресенье ноября.
Восемь часов.
Я одна в квартире. Теперь точно одна. Нет ничего хуже одиночества. Хуже и лучше одновременно. Хоть и боюсь я его, Одиночества, но не могу не радоваться, когда все поспешно покидают квартиру и мчатся по своим делам. Тогда мы можем спокойно поговорить, покричать друг на друга, поплакать, порассуждать и сделать важные выводы. Мы – это Я иЯ...
Выключила свет – темно.Пришлось снова зажечь люстру-калеку, у которой из пяти глаз живы только три. К сожалению, небо сегодня голубоватое, неметельное, с синими и жёлтыми дырами.Глотнула вчера земля снега! Теперь отплёвывается и дремлет. Совсем светло. И ничуть не страшно. Не жутко. Не хочется выть и разговаривать с собой.
…Побродив по квартире,решаю поставить чайник, умыться и теперь по-настоящему встретить воскресенье ноября.
Ноябрьское воскресенье. |
