Биографии. История жизни великих людей

Биография
Ксения Борисовна Годунова - царевна, дочь Бориса Годунова.

По описанию кн. И. М. Катырева-Ростовского, «царевна Ксения, отроковица чюднаго домышления, зельною красотою лепа, бела и лицем румяна, очи имея черны, велики, светлостию блистаяся; когда же в жалости слезы от очию испущаще, тогда наипаче светлостию зельною блисташе; бровми союзна, телом изобильна, млечною белостию облиянна; возрастом [ростом] ни высока, ни низка; власы имея черны, велики, аки трубы по плечам лежаху; воистину, во всех женах благочиннейша, и писанию книжному [обучена], и многим цветуще благоречием, во всех делах чредима; гласы воспеваемыя любляше, и песни духовныя любезне слышати любляше». Попытки отца выдать её замуж за представителей правящих домов Зап. Европы не увенчались успехом. Так, в 1599 моск. пр-во отправило дум. дьяка А. Власьева договариваться с австр. имп. Рудольфом II о женитьбе на Ксении его брата Максимилиана. Переговоры начались в чеш. г. Пльзень 10 октября. Рус. и иностр. источники того времени, дошедшие до нас, сообщают о трудностях этих переговоров, в самом начале к-рых Власьев пытался настоять на их конфиденциальности. Однако в данном случае рус. сторона выступала в роли просителя, поэтому потуги дьяка остались втуне: родственники императора (эрцгц. Мария и её старший сын Фердинанд) потребовали от него до принятия решения посоветоваться сначала с исп. кор. Филиппом II и польск. кор. Сигизмундом Ш. «Рудольф II колебался, подумывая даже сам жениться на дочери “московита”, раз уж царь обещал дать за ней “в вечное владение” Тверское княжество и поделить Речь Посполитую между Россией, женихом Ксении и императором. Однако Годунов требовал, чтобы муж дочери жил в России: “у светлейшего великого князя одна только дочь наша государыня, отпускать ее как-либо нельзя”. Тогда в женихи пытались навязать эрцгерцога Максимилиана-Эрнста из штирийской ветви Габсбургов - 16-летнего брата польской королевы Анны (супруги Сигизмунда), но из-за религ. соображений и это сватовство не состоялось. Следующим претендентом стал брат дат. кор. Христиана IV гц. Шлезвиг-Гольштинский Ханс, приехавший в Москву в 1602, и на этот раз удалось обо всём договориться, и обе стороны были довольны. По словам И. Массы, «царь Борис изъявлял чрезвычайную радость; царица и молодая княжна видели герцога сквозь смотрительную решетку, но гepцог их не видел, ибо московиты никому не показывают своих жен и дочерей и держат их взаперти». Однако когда цар. семья, вдоволь намолившись о счастье Ксении в Троице-Сергиевой обители, довольная возвращалась домой, их настигла весть о болезни жениха, к-рый вскоре скончался. Борис «впал в глубокую печаль», а царевна при этом известии лишилась чувств.
«Расстроились и датчане, сильно рассчитывавшие через Ксению влиять на политику Годунова, но ненадолго. В январе 1603 года Борис начал сватать за Ксению одного из двоюродных братьев Христиана IV; 25 июля датский король послал в Москву портрет жениха - Эрнста, второго сына бранденбургского курфюрста Иоахима Фридриха, а в октябре беседовал о “прусском деле” с посетившим Копенгаген Власьевым. Когда это сватовство по политическим соображениям не сложилось, посол Бориса думный дворянин Михаил Татищев повел в 1604 году переговоры о браке Ксении с грузинским князем Хосроем». Борис любыми путями стремился устроить счастье дочери и, но преждевременная его смерть погубила всю его семью, а любимую дочь ввергла в пучину страданий и унижений. «Презирая бояр, как холопов, царь сберег свою дочь для настоящего холопа. 1 июня 1605 года московский народ восстал за “царя Дмитрия Ивановича”, под именем которого шел по Руси Отрепьев; жена, дочь и сын недавно умершего Бориса были схвачены и заключены под стражу». Накануне своего воцарения Лжедмитрий приказал убить царя Фёдора и его мать, «а царевну же Ксению повеле от смерти соблюсти, и в дому князя Василия Мосальсково веле ей пребывати», приберегая её для своих утех: после своего воцарения самозванец «…Ксению, дщерь царя Борисову, девицу сущу, срамотне счинища над нею и девство ея блудом оскверниша». По словам А. П. Богданова, «хотя Лжедмитрий I, по отзывам современников, вообще не пропускал ни одной юбки (и даже монашеской рясы), покушаясь также на юношей, с Ксенией он прожил пять месяцев. Длительность его чувства к царевне испугала Мнишеков, медливших ехать в Россию даже после того, как Марина Мнишек заочно обручилась с самозванцем в Кракове. “Поелику известная царевна, Борисова дочь,- излагал претензии к зятю Юрий Мнишек,- близко вас находится, то благоволите, ваше царское величество, вняв совету благоразумных с сей стороны людей, от себя ее отдалить. Ведайте, ваше царское величество, что люди самую малейшую в государях погрешность обыкновенно примечают и подозрение наводят”. Скрепя сердце Лжедмитрий приказал постричь Ксению в монахини в Воскресенском Горицком монастыре на Белоозере». Трагедия царевны, а ныне монахини Ольги, болью отозвалась в лучших умах того времени; упом. уже кн. Катырев-Ростовский так обличал в связи с этим «проклятого Ростригу»: «О волче хищенный, ненасытимый! Не насытился еси сластолюбием, кроме сия благородныя девицы!.. Множество честнейших жен и множество благолепных девиц во царствующем граде ненасытным своим блудным хотением осквернил еси,- почто сию благородную девицу, дщерь цареву сущу, не пощадил еси, девственный чертог ея опорочил, ея же благородию во царствующем граде никто подобен, понеже во царском доме воспитана бысть по обычаю своему?! Благолепие же лица ея никто от синклит мог видети, мнози же благороднии юноши царского роду, от Августа кесаря влекоми суть, сын великого короля Датцкие земли, юноша зело чюден образом и делы, и иныя мнози благороднии юноши, сея ради благородныя девицы, оставя свое отеческое царство и грады, приидоша рабским служити царю Борису, отцу ее, понеже превеликия Росии царя дщерь во благородстве своем, яко цвет дивный, сияя. Ты же сию блудом осквернил, и царское ея благородие обесчестил, и законному браку не сподоби, и облекл еси ея во мнишеский образ, и заточению предаде!.. О проклятый богомерзкий еретику!.. Сию же девицу осквернив блудом, и убогу учини, и в пустыню заточи, ея же николи же могла видети!» Такой поворот в жизни царской дочери глубоко запал и в народное сознание. «Русские песни, жалеючи царевну, “плакались” о ее бедах. “Народная фантазия,- писал Ф. И. Буслаев, издавший две песни о Ксении, - с глубоким эстетическим тактом пощадила свою прекрасную героиню, сохранив ее образ чистым, незапятнанным от прикосновения Расстриги”». В песнях также упом. о рукоделии царевны. Так, «опись Троице-Сергиевой лавры приписывает трудам Ксении два сокровища ризницы, сохранившихся до наших дней. Это - покровец на гробницу Сергия Радонежского, вклад царя Бориса “от усердия и трудов дочери его царевны Ксении Борисовны в 1601 году”, и интидия (одежда на жертвенник), «вышита собственными трудами и пожалована в обитель преподобного Сергия царевною Ксению Борисовну Годуновой в 1602 году”. Оба произведения искусства вышивались во время сватовства герцога Иоанна». После убийства 1-го самозванца и воцарения Василия Шуйского К. Б. была возвращена в Москву для участия в перезахоронении останков её близких. Согласно К. Буссову, Шуйский приказал ей ехать с ними в Троице-Сергиев монастырь. «О горе мне, бедной покинутой сироте! - голосила царевна-инокиня. - Самозванец, который называл себя Дмитрием, а на самом деле был только обманщиком, погубил любезного моего батюшку, мою любезную матушку, и любезного единственного братца, и весь наш род. Теперь его самого тоже погубили, и как при жизни, так и в смерти своей он принес много горя всей нашей земле. Осуди его, Господи, прокляни его, Господи!» Затем К. Б. поселилась в Подсосенском монастыре, неподалёку от Троицы, где в то же время находилась и бывшая ливон. королева Мария Владимировна - дочь казнённого по приказу Ивана Грозного стариц. кн. Владимира Андреевича. В сент. 1608 им пришлось бежать «в осаду» в Троице-Сергиев монастырь от тушин. поляков и казаков, к-рые во главе с Я. Сапегой шли брать «курятник», как они окрестили обитель. Оттуда К. Б. писала своей тётке кн. Домне Богдановне Ноготковой (урожд. Сабуровой) в Москву 29 марта 1609: «В своих бедах чуть жива, конечно больна со всеми старицами: и впредь, государыня, никако не чаем себе живота, с часу на час ожидаем смерти, потому что у нас в осаде шатость и измена великая. Да у нас же за грех за наш моровоя поветрея, всяких людей изняли скорби великия смертныя, на всякой день хоронят мертвых человек по двадцати, и по тридцати, и больши. А которые люди по ся место ходят - и те собою не владеют, все обезножели. Да пожалуй отпиши ко мне про московское житье, про все доподлинно, а яз тебе, государыне своей, много челом бью». Тушинцы так и не смогли взять монастырь и в 1610 сняли осаду. К. Б. и экс-королева выбрались, наконец, в Москву, но разным причинам «Ксения с Марией не смогли проехать в свою обитель и задержались в Новодевичьем монастыре, охраняемом силами четырехсот польских казаков и двухсот немцев. Слушаясь московских бояр, вояки сии вели себя неинтересно. Между тем к Москве собирались ополчения оных бояр-изменников выкуривать; среди них отличались молодечеством казаки Заруцкого. “А как Ивашко Заруцкой с товарищи Девич монастырь взяли, и они... черниц - королеву княж Владимирову дочь Андреевича и царя Борисову дочь Ольгу, на которых преж сего и зрети не смели - ограбили донага; и иных бедных черниц и девиц грабили и на блуд имали» не один день”». Последние годы жизни К. Б. провела в сузд. Покровском монастыре. Умерла в 1622.
Автор статьи для книги "Славянская энцкиклопедия. Киевская Русь - Московия" (изд. ОЛМА-ПРЕСС. 1201). Владимир Богуславский, vlbohuslavski@tula.net