Биографии. История жизни великих людей

История жизни
Среди тех, кто удостоился чести нести гроб на похоронах Эрнста Любича, были и двое его давних друзей и соратников по цеху – кинорежиссеры из Вены Билли Уайлдер и Вильям Вайлер. Уходя с кладбища тем безрадостным утром 1947 года, Вайлер тяжело вздохнул: “Да, Билли, нет больше Любича”. “Нет, Вилли, все еще хуже, - вздохнул в ответ Уайлдер. – Больше не будет фильмов Любича”.
Что же оставил после себя Эрнст Любич – талантливый актер, знаменитый немецкий и американский кинорежиссер и продюсер?
Такие замечательные кинофильмы, как “Неприятности в раю”, “Ниночка”, “Магазин за углом” и “Быть или не быть”, режиссером которых был Любич, и поныне составляют “золотой фонд” мирового кинематографа. В этих фильмах также нашла свое наиболее яркое отображение та атмосфера, что была присуща жизни еврейской общины Берлина того времени.
Путешествие по созданному Любичем миру, полному искрометного юмора, изящества и свойственного его фильмам особого очарования, заставляет одновременно как восхищаться, так и грустить о чем-то прекрасном и, увы, утраченным современным кинематографом.
Вдохновение для создания своих образов Любич черпал, прежде всего, в самой атмосфере послевоенного Берлина, слегка опьяняющей и лишенной определенности. Неиссякаемым источником юмора, присущего кинолентам Любича, стала для него кипучая жизнь еврейской общины Берлина, а также тот дух фривольности и новой свободы в отношениях между полами, что царил в то время в его кругах, приближенных к кабаре и театру.
Все эти элементы и составляют ту неповторимую, чрезвычайно эмоционально насыщенную атмосферу, которую Любич создал в своих кинематографических работах.
Говоря о биографии будущего кинорежиссера и продюсера нельзя не признать, что во многом судьба была к нему благосклонна.
Во-первых, он был сыном преуспевающего бизнесмена, Симона Любича, владельца ткацкого производства. Отец ожидал, что младший сын пойдет по его стопам и займется семейным бизнесом, однако юный Эрнст был далек от желания стать предпринимателем. (Хотя позднее Любич сумел извлечь кое-какую выгоду из своего прошлого предпринимательского опыта – все это найдет отражение в его киношедевре 1940 г. “Магазин за углом”.) И, хотя устремления сына Симону Любичу были не по душе – он крайне скептически смотрел на актерские перспективы своего низкорослого и не отличающегося особой красотой сына, к тому же, обладающего несомненно еврейской внешностью – однако еще менее отец желал, чтобы его бизнес перешел к Эрнсту ввиду явно несерьезного отношения последнего к карьере предпринимателя.
Во-вторых, несомненно удачным стал для Любича тот факт, что для своего решения заняться кино он выбрал явно выигрышный момент – это была эпоха таких гигантов киноискусства, как Макс Рейнхардт, учеником которого считал себя Эрнст. На это время приходится также эпоха бурного расцвета немецкой кинематографической индустрии, и Любич сумел быстро сделать себе имя, выпустив на экран несколько короткометражных фильмов со своим участием. В этих фильмах нашлось достойное применение как нетривиальной внешности самого Любича, так и ни на что не похожему юмору, свойственному его картинам.
В период между 1913 и 1917 гг. Любич принял участие в создании нескольких серий кинофильмов в качестве сценариста, режиссера и ведущего актера, что сделало его своеобразной и ни на кого не похожей звездой кинематографа своего времени.
До нашего времени из этих кинолент дожило лишь несколько, три из них включены в нынешнюю ретроспективу – в том числе кинофильм 1915 г. под названием “Когда я умер”. В этом фильме обыгрывается одна из любимых тем Любича – фривольность в отношениях между полами и легкомысленное отношение к браку. При этом сам Эрнст играет в нем главную роль, удачливо избегая шаблонов, присущих героям кинематографа того времени – к числу которых, с одной стороны, можно причислить невозмутимых и уставших от жизни персонажей Адольфа Менжу, а с другой – полных кипучей энергии, на грани безумства, героев Эдди Кантора.
Отвечая на критические замечания относительно ярко выраженного “еврейского” характера своих комедий, Любич заявил в своем интервью 1916 г. следующее: “Еврейский юмор, в чем и где бы он ни проявлялся, всегда отличается тонкостью и всегда доброжелателен по своей сути. К тому же, он играет повсюду настолько большую роль, что было бы глупо не использовать его в кинематографе”.
Дальнейший переход к съемкам полнометражных фильмов стал для Любича вполне последовательным шагом в его карьере, хотя вскоре после этого карьеру актера он решил оставить. Сегодня это кажется странным, но наибольшего успеха в Германии Любич добился вовсе не благодаря своим замечательным комедиям, прославившим его имя в Америке, а благодаря историческим эпопеям, в которых снялись такие известные для своего времени актеры, как Пола Негри и Эмиль Дженнингс. Актриса Мери Пикфорд, вместе с которой Любич приехал в Голливуд в 1923 г., возлагала большие надежды на сотрудничество с талантливым немецким кинорежиссером. В результате на свет появился фильм “Розита” с ее участием. Надо признать, однако, что опыт такого сотрудничества вряд ли можно было считать успешным – хотя впоследствии и от знаменитой кинозвезды, и от кинорежиссера с мировым именем можно было услышать исключительно высокие отзывы друг о друге.
Наиболее важным в этом эпизоде из биографии Любича стало то, что он приехал в Голливуд и решил в нем остаться. И вновь ему повезло. Только дважды Любич потом вернется в свой любимый Берлин – во второй раз это произойдет в конце 1932 года. Понимая, какие мрачные тучи сгущаются на политическом небосклоне Германии, Любич заявил в интервью корреспонденту одной из берлинских газет следующее: “Ничего хорошего в будущем здесь ожидать не приходится. И это надолго”. Шесть недель спустя после этого интервью рейхсканцлером Германии стал Адольф Гитлер.
Таким образом Любич избежал всех ужасов, связанных с правлением нацистов. Ему также удалось вывезти из Германии в Штаты, пока еще это было возможно, почти всю свою семью. К несчастью, его самому большому почитателю и ученику, Уайлдеру, этого сделать не удалось – в результате он потерял в Аушвитце свою мать и сестру. Этим, в частности, можно объяснить более резкий и мрачный тон, присущий кинофильмам Уайлдера.
Однако дело не только в биографии более молодого режиссера. В кинофильмах, поставленных Любичем и Уайлдером, заметно то различие, которое отличает евреев из Берлина от венских евреев: юмор Уайлдера, как и вообще свойственный жителям Вены, более резок и язвителен.
Когда обстоятельства того требуют, юмор Любича тоже может быть таким – как, например, в его знаменитой антифашистской сатирической ленте “Быть или не быть”. Однако для кинофильмов Любича типична теплая и благожелательная атмосфера, которая проявится у Уайлдера только в его более поздних работах.
Как правило, в своих фильмах Любич старается избегать изображения откровенных злодеев (за одним редким исключением, о котором было сказано выше). Глупцы – да, их в фильмах Любича предостаточно. Обычно в их роли выступают самодовольные и напыщенные персонажи-мужчины, а основное действие разворачивается вокруг разоблачения их раздутого донельзя самодовольства. По меткому наблюдению моего хорошего друга и коллеги Иры Хозински, ключевым моментом во многих фильмах Любича становится сцена, когда главный герой буквально лишается дара речи в результате наплыва чувств, о которых он ранее говорил с высокомерием и пренебрежением.
Любич заставляет своих героев пройти через столкновение со своими чувствами, и в результате на экране разворачивается неповторимая, утонченная и изысканная интрига, которую мог создать в своих фильмах только Любич. Ему, как никому другому, удавалось добиться великолепной актерской игры от таких, в общем-то, ничем не примечательных актеров, как Дон Амечи (“Небеса могут подождать”) и Дженнифер Джонс (“Клуни Браун”).
Благодаря особому искусству создания глубокого внутреннего напряжения и эмоционального накала даже в своих самых, на первый взгляд, легковесных комедиях, кинофильмы Эрнста Любича ставят его на одну ступеньку с наиболее выдающимися кинорежиссерами в истории кинематографа. Его комедии блистают шутками и смехом, но в них есть место и слезам.
И в этом и заключена сущность еврейского юмора.