Биографии. История жизни великих людей

История жизни
Судьба недавно ушедшего из жизни генерал-лейтенанта Павла Судоплатова сложилась столь ярко и драматично, что без всяких литературных домыслов с лихвой тянет на пухлый авантюрный роман. Два десятилетия он без остатка отдал опасной службе в разведке, готовил и проводил хитроумные операции, десятки раз мог погибнуть в смертельных схватках. Уцелел, выжил, выстоял. Но затем еще на два десятилетия оказался заживо погребенным в тюремном застенке. Выйдя на свободу, 18 лет с неистощимым упорством боролся за восстановление своего честного имени. С наступлением горбачевской гласности Судоплатов, полностью реабилитированный в конце 1991 года, до последнего дня жизни вынужден был отбиваться от назойливых репортеров, домогавшихся от него подробностей, как он ликвидировал лидера украинских националистов Евгения Коновальца, организовывал похищения или убийства зарубежных врагов Сталина и советской власти...
Кто же он, генерал Судоплатов? Сталинско-бериевский палач, исполнитель злой воли кровожадных тиранов, создатель “советской школы профессиональных киллеров и отравителей”, как писали о нем в некоторых изданиях, или подлинный герой, патриот, блестящий организатор, с именем которого неразрывно связаны многие победы советской разведки в Великой Отечественной войне, переигравшей фашистские спецслужбы по всем статьям? Вот лишь один эпизод из богатой боевой биографии Павла Анатольевича, позволяющий читателю сделать собственный вывод о личности этого человека.
Еще летом 1941 года Судоплатов начал удивительную операцию, которая и поныне считается высшим пилотажем тайной борьбы, классикой, вошедшей в учебники по разведывательному ремеслу. Она длилась практически всю войну и на разных этапах по-разному называлась: “Монастырь”, “Курьеры”, а затем “Бородино”. Ее замысел первоначально состоял в том, чтобы довести до немецкого разведцентра целенаправленную информацию о якобы существующей в Москве антисоветской религиозно-монархической организации, заставить поверить вражеских разведчиков в нее как в реальную силу, пятую колонну в советском тылу и таким образом проникнуть в разведсеть гитлеровцев в Советском Союзе.
С этой целью задействовали сначала двух человек. Первым был представитель знатного дворянского рода Борис Садовский. С установлением советской власти он потерял свое состояние и, естественно, враждебно к ней относился. Он жил в небольшом доме в Новодевичьем монастыре и, будучи инвалидом, почти не выходил из своего пристанища. В июле 1941 года Садовский написал стихотворение, о котором довольно скоро стало известно контрразведке. В стихотворении автор обращался к гитлеровцам как к “братьям-освободителям”, призывал Гитлера восстановить русское самодержавие. Садовского и решили использовать в роли руководителя легендируемой организации “Престол”, тем более что он и в самом деле искал возможность каким-либо образом связаться с немцами.
Чтобы “помочь” ему, в игру включили секретного сотрудника Лубянки Александра Демьянова, имевшего оперативный псевдоним Гейне и хорошо принятого в кругах артистической богемы. Его прадед, Антон Головатый, был первым атаманом кубанского казачества, отец — казачьим есаулом, погибшим от ран в первую мировую войну, мать же происходила из княжеского рода, окончила Бестужевские курсы в Смольном институте благородных девиц и прослыла в аристократических гостиных предреволюционного Петрограда одной из самых ярких красавиц. До 1914 года Демьянов жил и воспитывался за границей. Он был завербован ОГПУ в 1929 году. Обладавший благородными манерами и приятной внешностью, Гейне легко сходился с киноактерами, писателями, драматургами, поэтами. До войны он специализировался на разработке связей оставшихся в СССР дворян с зарубежной эмиграцией в целях пресечения терактов. Опытный агент с такими данными быстро завоевал доверие поэта-монархиста Садовского.
17 февраля 1942 года Демьянов-Гейне перешел линию фронта и, сдавшись немцам, заявил, что он — представитель антисоветского подполья. Офицеру абвера разведчик рассказал об организации “Престол” и о том, что послан ее руководителями для связи с немецким командованием. Сначала Гейне не поверили и подвергли серии допросов и тщательных проверок, включая имитацию расстрела, подбрасывание оружия, из которого он мог перестрелять своих мучителей и скрыться, и т.п. Однако выдержка Демьянова, четкая линия поведения, правдоподобность легенды, подкрепленной реально существовавшими лицами и обстоятельствами, в конце концов убедили немецких контрразведчиков в правдивости его слов. Сыграло свою роль и то, что еще перед войной московская резидентура абвера взяла Демьянова на заметку как возможного кандидата для вербовки и даже присвоила ему псевдоним Макс. Под ним он фигурировал в картотеке московской агентуры 1941 года, под ним же после трех недель обучения азам шпионского дела был выброшен с парашютом в советский тыл 15 марта 1942 года. Демьянов должен был обосноваться в районе Рыбинска с заданием вести активную военно-политическую разведку. Организации “Престол”, которую он представлял, следовало активизировать пацифистскую пропаганду среди населения, проводить диверсии, создавать ячейки в других городах.
Две недели на Лубянке выдерживали паузу, чтобы не вызывать у абверовцев подозрений той легкостью, с которой их новый агент легализовался, а затем Макс передал им свою первую дезинформацию. Вскоре, дабы упрочить положение Демьянова в германской разведке и снабжать через него немцев ложными данными стратегической важности, его устроили на военную службу офицером связи при начальнике Генерального штаба. Глава абвера адмирал Канарис считал своей огромной удачей работу “источника информации” в столь высоких сферах и не мог не похвастаться этим успехом перед извечным соперником из СД бригаденфюрером Шелленбергом. В своих послевоенных мемуарах тот с завистью отметил, что военная разведка имела возле маршала Шапошникова своего человека, который передал много ценных сведений.
Тем временем рамки операции расширялись. В начале августа 1942 года Макс сообщил немцам, что имеющийся в организации передатчик приходит в негодность. Вскоре на московскую конспиративную квартиру НКВД явились два абверовских курьера. Они доставили деньги и продукты, а также сообщили, где спрятали рацию. “По моему предложению первая группа немецких агентов должна была оставаться на свободе в течение десяти дней, — вспоминал позже Судоплатов. — В этом случае мы смогли бы проверить их явки и узнать, не имеют ли они связей еще с кем-то... Берия предупредил, что если группа устроит в Москве диверсию или теракт, не сносить мне головы”. Но все закончилось благополучно: связников через десять дней арестовали, доставленную ими рацию нашли. А немцам Макс радировал, что курьеры прибыли, но рация оказалась поврежденной.
Через два месяца из-за линии фронта заявились еще два связника, имевших при себе деньги, два радиопередатчика и различное шпионское снаряжение. Кроме помощи Максу они должны были обосноваться в Москве, собирать и передавать по второй радиостанции собственную развединформацию.
Оба агента были перевербованы. С этого момента операция Судоплатова развивалась по двум направлениям: от имени монархической организации “Престол” и резидента Макса — с одной стороны, и от имени агентов абвера Зюбина и Алаева, якобы опиравшихся на собственные связи в Москве, — с другой. Началась новая стадия тайного поединка — операция “Курьеры”. Удовлетворяя запросы абверовцев, 4-е управление НКВД направляло им обширную дезинформацию, готовившуюся в Генштабе Красной Армии, а на подставные явочные квартиры вызывало все новых и новых агентов вражеской разведки.
В Берлине были очень довольны работой Макса и внедренной с его помощью агентуры. 20 декабря (в канун профессионального праздника чекистов!) адмирал Канарис поздравлял своего московского резидента с награждением Железным крестом I-й степени. А Михаил Калинин тогда же подписал Указ о награждении Демьянова орденом Красной Звезды. Итогом радиоигр “Монастырь” и “Курьеры” стал арест 23 немецких агентов, имевших при себе 2 миллиона рублей, несколько радиостанций, большое количество документов, оружия, снаряжения.
Летом 1944 года оперативная игра с Гейне получила новое продолжение под названием “Березино”. Демьянов сообщил абверовцам, что его откомандировали в только что занятый советскими войсками Минск. Вскоре абвер получил от Макса-Гейне новое сообщение: по белорусским лесам пробиваются на запад многочисленные группы немецких солдат и офицеров, попавших в окружение. Поскольку данные радиоперехватов свидетельствовали, что немецкое командование стремится не только помочь окруженным группам пробиться к своим, но и использовать их для дезорганизации советского тыла, Судоплатов предложил руководству сыграть на этом. Нарком госбезопасности Меркулов доложил Сталину, Молотову и Берии план новой операции. Добро на ее проведение было получено.
18 августа 1944 года московская радиостанция “Престола” сообщила немцам, что Макс случайно нарвался на выходящую из окружения воинскую часть вермахта, которой командует подполковник Герхард Шерхорн. Окруженцы испытывают большую нужду в продовольствии, оружии, боеприпасах. Семь дней Судоплатов ждал ответа: абверовцы, видимо, наводили справки о Шерхорне и его войске. А на восьмой день пришла радиограмма: “Просим помочь нам связаться с этой немецкой частью. Мы намерены сбросить для них различные грузы и прислать радиста”.
В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года три посланца немецкого командования приземлились на парашютах в районе озера Песочное в Минской области, где скрывался полк Шерхорна. Вскоре двух из них включили в радиоигру, и абверовцы перебросили еще двух офицеров с адресованными Шерхорну письмами командующего группой армий “Центр” генерал-полковника Рейнгардта и начальника абверкоманды-103 Барфельда. Поток грузов увеличивался, вместе с ними прибывали все новые ревизоры, имевшие задание выяснить, те ли это люди, за кого себя выдают. Но все было сработано чисто.
Настолько чисто, что в последней радиограмме Шерхорну из абверкоманды-103, переданной 5 мая 1945 года, уже после капитуляции Берлина, сообщалось: “С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. Мы также не сможем больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, которым в такой тяжелый момент приходится разочаровываться в своих надеждах”.
До семидесяти радиоигр одновременно вели в годы войны с врагом 4-е управление НКВД и военная контрразведка “Смерш”. Все их так или иначе курировал Павел Судоплатов. Только с конца сентября 1941 по сентябрь 1943 года 80 перевербованных вражеских шпионов со своих радиопередатчиков под диктовку сотрудников госбезопасности передавали немецким хозяевам дезинформацию различного характера. По их вызовам прибыло из-за линии фронта и было обезврежено 345 агентов. Забросив в советский тыл свыше 6 тысяч агентов-парашютистов и свыше 3,5 тысячи диверсантов, абвер и СД не сумели осуществить ни одной сколько-нибудь серьезной диверсии. У самих же оккупантов земля в буквальном смысле горела под ногами.
Когда 24 июня 1945 года Павел Судоплатов вывел сводный батальон войск НКВД СССР на Парад Победы, он имел право гордиться тем, что в разгром гитлеровских захватчиков внесли свою лепту он и его люди, бойцы невидимого фронта. А как им воздаст Отечество — об этом тогда думали меньше всего.
Александр ПРОНИН