"Если поденщик несчастен, то несчастна вся нация"
(Речь в честь Дидро)
Анатоль ФРАНС
Когда за окном мерно выстукивающего вагона поезда даль¬него следования наблюдаешь умиротворяющую, необъятную, задум¬чивую, неповторимую и пронзительную картину отечественного пейзажа, душу невольно охватывает ощущение искреннего и нем¬ного грустного восхищения, чужие переживания становятся собственными, появляется уверенность, что жизнь обязательно должна быть счастливой, и сердце как-то отказывается принимать факт повсеместного общественного необустройства.
И, тем не менее, стоит прислушаться к непрекращающемуся обмену мнений между случайными попутчиками, протекающему где-то вяло, а где-то чересчур эмоционально, стоит просмот¬реть свежие газеты и обратить внимание на радиосводки но¬востей, как от умиротворенного состояния остается одно лишь приятное воспоминание. Реальная жизнь вносит свои неумолимые коррективы в немногочисленные оптимистические настроения, и наши реалисты, к всеобщей досаде, обнаруживают полнейшую тщетность усилий по поводу поднятия планки общественного оп¬тимизма.
В соседнем от меня купе ребята из Соликамска, перебивая друг друга, громко спорят о просчетах коммунистов. Рядом трое вертолетчиков из Алма-Аты жалуются, что их профессия, как ни странно, приходит в упадок, а напротив, пожилой мужчина, фрон¬товик, ведет бесконечный рассказ о прошлых боях, о героизме однополчан, о том, что страны, защита которой стоила миллио¬нов жизней, уже не существует и вообще непонятно, что вокруг происходит и как могло случиться, что мощное государство и некогда единый народ теперь разделяют таможни, национальные валюты, взаимная подозрительность, что мы почему-то расшарки¬ваемся перед Европой, которую сами же когда-то освободили от страшной беды, а вот теперь безропотно проглатываем бесчисленные унижения и топчемся с протянутой рукой, остано¬вив собственные заводы.
- Недавно узнаю, - говорит дрожащим голосом совершенно седой солдат Победы, - что кто-то готовит новые материалы о блокаде Ленинграда, и новое то, что люди оказывается там ели друг друга! Так вы мне скажите, с какой целью несут такую правду? Ведь это же глумление над памятью, над выстоявшими! Делят людей, делят! А кто делит? Да вон кто, господа наши но¬вые. Им это надо, а не нам!
Старик махнул рукой и повернулся к окну.
Им, а не нам... Господам, прущим бульдозером по нацио¬нальному достоинству, а не всем остальным, чье достоинство беззастенчиво попирается и приносится в жертву интересам на¬живы, политики, идеологии. Слово "товарищ" этими господами произносится сквозь зубы и не иначе, как с издевкой. Говоря об истории советской эпохи, они демонстрируют вежливое сочувствие, героизм народа объясняют людоедством, а теперешнюю ситу¬ации бесстрастно именуют реставрационной эволюцией.
Это было несколько лет назад. В нашем вагоне ехало несколько семей беженцев из тогда ещё воюющей Чечни. Они тоже, надо полагать, являлись всего лишь ничтожны¬ми атрибутами этой самой эволюции. Эволюции для всех, но в разные стороны.
В Красноярске, Дивногорске и Новосибирске, Ульяновске, Пензе и Кузнецке, в Вологде, Костроме и Ярославле, городах, где мне недавно довелось побывать, поступь этой запрограмми¬рованной эволюции не вызывает ничего, кроме опустошений и на¬родного негодования. Кричащая, навязчивая реклама и сверкаю¬щие упаковки иностранного барахла, настойчивое напяливание на народное туловище заокеанского фрака с комическими потугами спрятать под ним упрямо выпирающий остаток русского кафтана, уже начинают вызывать у нашего населения эффект прямо проти¬воположный прогнозируемому господами капиталистами. Видать, слишком свежа еще в народной памяти эпоха работающих на всю катушку советских заводов, когда государственные границы были неприкосновенны и гарантированы от посягательств и когда преследование по национальному признаку было объявлено вне закона. Но потихоньку навязываемая эволюция поставила все с ног на голову. Сейчас уже понятно, что сравнительно легкому появлений на исторической сцене новых российских господ пред¬шествовала длительная, до поры неявная, но не прекращающаяся борьба, а провозглашенная под благовидным предлогом перест¬ройка явилась мощным катализатором общественных процессов. В итоге народ лишился единого государства, крепкой валюты, от¬носительного благополучия и спокойного сна, зато обзавелся господами и здоровенным кукишем перед своей растерянной физи¬ономией. Но, похоже, период всеобщего почесывания в затылке близится к завершению. Идея недостаточности констатирования факта происходящей эволюции и объективная необходимость найти движущую силу этой эволюции отчетливо проявляется в нарастаю¬щем процессе общественного противодействия ее расползанию, и средства массовой информации только укрепляют в этом убежде¬нии.
"Господа-товарищи! Бросайте мусор в отведенное место!" - гласит приколоченный к дереву внушительных размеров плакат на одной из центральных улиц Ярославля. Некоего, спешащего к троллейбусной остановке солидного гражданина эта, случайно попавшаяся на глаза надпись так сильно заинтересовала, что он, несколько раз на бегу оглянувшись и беззвучно смеясь, в конце концов, поскользнулся и всем телом распластался на снегу. Прохожие помогли гражданину подняться, а он, неловко от¬ряхиваясь и смущенно улыбаясь, проговорил: "Вот ведь оказия! До чего довели! И смех, и грех!"
И впрямь, невеселый смех разбирает от такой, с позволе¬ния сказать, народной смекалки, интерпретирующей текущий мо¬мент на свой лад. Наши покладистые сограждане, не мудрствуя лукаво, режут правду-матку, совмещая диаметрально противопо¬ложные понятия: "господин" и "товарищ". И, наверно, грешно доводить личные отношения к подобного рода нонсенсам до уров¬ня примитивного снисхождения. Принимая во внимание своеобра¬зие текущего момента и отчетливо осознавая, на какие истори¬ческие ступени может быть опрокинуто общество, в результате нашей пристрастной эволюции, вопрос должен стоять однозначно: или "господа", или "товарищи"! Только так! Категорично? Да! Зато безо всякой ретуши и усыпительных сопряжении истори¬ческих противоположностей. Или распроданная с молотка нале¬во-направо и за кордон богатейшая в мире страна, или объединение усилий с целью возрождения экономики и гарантированного права на труд всех, без исключения, членов общества. Или трансформация системы общественных отношений в сторону инте¬ресов не замедлившей воскреснуть буржуазии, в руках кото¬рой, как нас пытаются уверить, спасение России, или крити¬ческое осмысление объединяющей пролетарской теории, в свете требований сегодняшнего дня и предъявления обществу несокру¬шимой аргументации в пользу общественного, а не выборочного прогресса.
Вспомним Добролюбова: "Если настоящие общественные отно¬шения не согласны с требованиями высшей справедливости, - писал он в статье "Новый кодекс русской практической мудрости", - и не удовлетворяют стремлениям к счастью, сознаваемым вами, то, кажется, ясно, что требуется коренное изменение этих отно¬шений." Надеюсь, не требует пояснения, что имел в виду классик русской материалистической философии, говоря о высшей справедливости.
Вспомним Анатоля Франса, писавшего на закате жизни в своем " Обращении к избирателям", что "... только социализм может гарантировать человечеству устойчивую систему правления и всеобщий мир, раскрепостить человеческое сознание и обно¬вить созданную веками культуру, основывая ее уже не на эконо¬мической эксплуатации масс, а на безграничных возможностях коллективного труда и свободном обмене идеями", и что "борьба классов может кончиться лишь с исчезновением классов."
Нравственно ли не замечать классового содержания понятий "господин" и "товарищ", и отмахиваться от проблемы, беря на вооружение не выдерживающий даже самой поверхностной критики и очень удобный тезис о выдумках марксистов?
Любые человеческие деяния вершатся под сенью какого-то флага и базируются на фундаменте какого-то определенного уче¬ния. У российского пролетариата есть и то, и другое, а вопрос определенно имеющего место дефицита авангарда теории решится тем раньше, чем более зримо будет проявляться личная принци¬пиальность граждан в отношении понятий, взаимоисключающих друг друга.
Если "господа" - тогда придется распроститься с некогда завоеванными ценой неисчислимых народных страданий нравствен¬ными высотами, тогда надо будет отвесить прощальный поклон государству народного единства, забыть, или предать анафеме теорию могучих исполинов человеческой мысли, чьим гением эта теория была превращена из утопии в науку, которая, по словам Плеханова "... обнаружила всю наивную тщету всех тех иногда очень остроумных и всегда вполне благожелательных планов ... примирения пролетариата с буржуазией", науку нуждающуюся, впрочем, как и всякая другая наука, в непрерывном развитии. Развитие же возможно, когда имеешь под собой надежный фунда¬мент, базирующийся на плечах титанов, когда происходит неп¬рекращающееся " обогащение народной памяти знанием тех бо¬гатств, которые выработало человечество" на своем многовеко¬вом пути, когда легкомысленные и безответственные потомки не стаскивают историю, раз прошедшую путем драмы, на скользкую колею фарса.
Меня могут упрекнуть в том, что я перечисляю давно всем знакомые концептуальные источники, а я возражу, что эти источники намеренно замутняются милостивыми господами, а не милостивыми иссушаются вовсе. Мне скажут, что все перечислен¬ное давно набило оскомину, а я тут же спрошу: "кому, чьим ин¬тересам ?" Мне могут снисходительно заметить, что прежние концепции оказались настолько же непрактичны, как и утопичны, а я приведу в ответ рассуждения Ежи Шацкого о том, что "убеж¬дение в непрактичности какой-либо концепции, как правило, не¬объективно в том смысле, что оно определяется специфическим положением партии или класса, а не одной лишь "объективной" значимостью оцениваемой концепции". И что "Оценка чего-либо как "утопии" зависит от социологического и технологического воображения оценивающего".
И потом, надо иметь в виду, что поколению, которому к моменту начала перестройки было по десять-пятнадцать лет отроду, эти первоисточники могут быть и вовсе не известны.
Если "господа" - то прощай вековая народная мечта о реа¬лизации в обществе равноправных стартовых условий для полно¬ценного и всестороннего развития личности, так как ни шоко¬вая, ни бархатная терапия в применении к текущему моменту не исключают, а, напротив, способствуют дальнейшему, все более контрастному расслоению народных масс по классовому признаку. Неразрешимой для большинства проблемой становится получение образования, отвечающего мировому уровню, неуклонно обостря¬ется вопрос доступности средств массовой информации для все более широкого круга рядовых граждан, а ведь незнание, тем более изначальное незнание, не сплачивает, оно разобщает, разъединяет и обезоруживает людей перед лицом как уже свер¬шившегося факта разделения, так и продолжающего угрюмо напол¬зать легко предсказуемого исторического разворота.
"...Без надлежащего воспитания и просвещения науками и знаниями, - указывал Радищев в своей "Беседе о том, что есть сын Отечества", - наилучшая способность человека удобно прев¬ращается в самые вреднейшие побуждения и стремления и навод¬няет целые государства злочестиями, беспокойствами, раздорами и неустройством, ибо тогда понятие человеческие бывают темны, сбивчивы и совсем химерические." Химерические настроения, за¬кусив удила рвануть к роскошной жизни, не имея внутри себя долженствующих быть нравственных ограничений, которые только и делают человека человеком, являются плодом явно культивиру¬емого одностороннего знания, а проще - незнания, и эти наст¬роения являются очень характерным фоном современной России.
Если "господа", то обогащение среднестатистической лич¬ности культурными достояниями человечества, великое счастье осознания и осмысления накопленной историей духовной сокро¬вищницы, способность испытывать интеллектуальное и эстети¬ческое наслаждение от изучаемого творческого наследия и уме¬ние подняться в саморазвитии до уровня конструктивной полеми¬ки с исполинами духа и мысли, - все это отныне становится прерогативой образованной, наиболее обеспеченной, но смехотворно ничтожной части населения. Таким образом, основная народная масса обрекается на вялость рассудка, подталкивается к заби¬тости, страху, междоусобной возне, замыкается на внутренних склоках и ограничивается отупляющими рамками поиска хлеба насущного.
Ясно, что для благоприятного и хотя бы частичного реше¬ния вышеозначенных вопросов, рассматриваемых сквозь призму общественной необходимости, нужен налаженный быт и достаток, который бы не граничил с чертой бедности, ставшей для боль¬шинства россиян понятием весьма близким и далеко не абстракт¬ным.
"Процесс пошел!", - любил говаривать небезызвестный политический деятель времен агонизирующего советского строя, только вот пошел он в сторону, прямо противоположную опти¬мистически намечаемой. Процесс действительно идет, точнее, лавинообразно нарастает и, если - "господа", то он, скорее всего, станет, если уже не стал, необратимым.
Процесс идет в том направлении, когда скоротечное обни¬щание одних приводит других к неправедному, молниеносному и колоссальному обогащению. Пора понять, что народ беднеет ров¬но настолько, насколько происходит прибавление капитала у ре¬анимированных господ. Но беднеют то - массы! Это из их и без того тощих кошельков образуются реки денег, стекающиеся на счета единиц. И происходит это на фоне едва ковыляющей оте¬чественной промышленности! Очень удобный момент для того, чтобы своротить лишенный прежних ориентиров народ в сторону болезненной страсти к различным " гаданиям, астрологии, исте¬рическим религиям и прочим способам сойти с ума." Вопиющий вздор, который самым безответственным образом и добропорядоч¬ным видом вколачивается в головы одураченных обывателей, де¬лает их невосприимчивыми к фактам окружающей реальности и если вдруг даже найдется некий гражданин, который, следуя со¬вету Бернарда Мандевиля, возьмет на "себя труд задуматься над тем, чтобы сказать людям, какими они являются в действитель¬ности" и скажет им об этом, - его или не поймут, или поднимут на смех, или же забросают каменьями, с тем, чтобы какое-то время спустя оплакивать, как очередного мученика.
Разве можно сейчас с уверенностью сказать, сколько еще существует бок о бок с нами различных сект типа Белого Братства, Аум Сенрике и т.д. в этом роде? Сколько молодых сил, полных энергии и желающих жить нейтрализовано и выведено из потенциала общества? Сколько будет выведено в будущем? Сколько еще должно произойти человеческих трагедий, что бы стала понятной антинародная суть агрессивно навязываемых чу¬жеземных вероучений? Каких еще фактов окружающей нас жизни недостаточно для того, что бы, в конце концов, почувствовать, догадаться, что идет МАССИРОВАННОЕ, СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ И ТЩАТЕЛЬНО СПЛАНИРОВАННОЕ ПОДТАЧИВАНИЕ НАРОДНОГО САМОЧУВСТВИЯ ?
Господа капиталисты! Вас не берет оторопь от угрюмого продвижения соотечественников к тупику материального, нравственного и духовного обнищания? Ведь вы же чувствуете ситуацию! Или вы своим возрождением предопределяете ее? Или процесс приумножения частного капитала находится в неминуемом противоречии с интересами народного благосостояния? Или вы наивно надеетесь, что вам придаст благородства стыдливая фи¬лантропия, именуемая на современный лад спонсорством? Но ведь это, по сути, первоначальное доведение ближних до уровня пресмыкающихся попрошаек, с последующей благодетельной раз¬дачей унизительной милостыни. Это - неуклонное увеличение дистанции между вами и окружающими, беззастенчивая издевка над ними, а также прямое указание знать свое место. "Филант¬ропия сама по себе оскорбительна для человеческого досто¬инства, - размышлял Писарев, - и заключает в себе глубокую несправедливость, она принуждает одного человека зависеть в своем существовании и благосостоянии от произвольного добро¬душия другого такого же человека". И потом, филантропия ни¬когда не способна была решить общего вопроса, и об этом уже давно написаны горы литературы, буквально кричащей обнаженной совестью истинных российских патриотов разных времен.
"Каков же общий вопрос?" - спросите вы. Он тот же, каким был за всю историю существования человеческой цивилизации: "господа" или "товарищи"? Или - или! За каждым из понятий многовековая напряженная мысль, теоретическая научная полеми¬ка и пушечная аргументация, за каждым словом выражение раз¬ных, узких или широких интересов и за всем этим - борьба. Од¬них - за обладание и расслоение, других - за выживание и справедливость. Тех, кто зубами и локтями прокладывает себе дорогу в сообщество господ, по пути испражняясь на головы сограждан и тех, кто желал бы видеть будущее своих детей в государстве равноправия и высокой человеческой морали.
Впрочем, в этой борьбе хватает и наблюдателей, "нейтра¬лов - тех, кто, - по мнению Энтони Берджеса, - извлекает вы¬году из непрекращающейся жизненной борьбы, стоя от нее в сто¬роне". Что ж, это закономерно, и между двумя полюсами должно быть, очевидно, какое-то пространство. Сопрягателей, прагма¬тиков, приспособленцев, центристов - называйте как угодно. И явление народу плакатов, наподобие Ярославского, скорее всего их порождение. Но не это главное. Важно то, что есть люди, чье искреннее изумление и сатирический угол зрения при озна¬комлении с такими шедеврами сопрягательного творчества приво¬дит к падению в снег, здоровому смеху, негодованию, возмуще¬нию, словом, к неравнодушию. Важно то, что на протяжении тысяч километров любезного Отечества, в городах и селах, расположенных в разных часовых поясах, среди людей различного возраста, достатка, взглядов, убеждений не затихают споры о методах продвижения общества к процветанию. Важно то, что пристальный взгляд на воинствующий и неуклюжий подход нашей нарождающейся буржуазии к теории мыслящего пролетариата, поз¬воляет обнаружить не добросовестную критику этой теории, а одно сплошное критиканство, безжизненность вновь предложенных панацей для лечения общественных бедствий и дань ставшему (уже в который раз!) модным поветрию.
"Чем более критика марксизма становится делом моды, тем более утрачивает она всякое критическое содержание", - указы¬вал Плеханов, а это, кажется, еще не жеванный новыми российскими господами авторитет. И, наконец, важно то, что не¬истребимость национального здравомыслия заключается в самой черте характера русского человека. Недаром Писарев замечал, что "ни одна философия в мире не привьется русскому уму так прочно и так легко, как современный, здоровый и свежий мате¬риализм". А раз так, то торжество угодного массам истори¬ческого расклада - дело времени. И партии. Партии мыслящего пролетариата.
|