Капли дождя продолжали размывать проселочную дорогу, ведущую к затерянной деревне. Пасмурная погода держалась вот уже третьи сутки и осада туч никак не хотела поддаваться солнечным лучам, которые как отчаянные рыцари пытались пробиться сквозь мрак, чтоб озарить печальные пейзажи. Деревья мерно покачивались из стороны в сторону, и шелест листьев походил на ропот недовольных стариков, которые хоть и устали от сырости, но не решались открыто высказать свой протест. Добираться до ближайшего города становилось всё труднее. Старожилы помнят, как лет 30 назад дождь, длившийся две недели не переставая, полностью отрезал их от окружающего мира, заставив сражаться один на один со стихией. Много бед принесла та стихия, но те, кто смог выстоять, сделали для себя ценные выводы и уяснили следующее: беспечность – это слишком дорогое удовольствие. Но поколения меняются, а с ними уходит и опыт ошибок.
Вот на фоне фиолетово-серого заката показалась фигура всадника. На первый взгляд могло показаться, что ничего странного в этом нет, кроме одного – появился он со стороны океана. Однако большинство людей сидели по домам и грелись у камина, так что эту странность никто не заметил. Черная фигура на белоснежном коне стремительно приближалась к городу, и силуэт становился всё отчетливее, но в тоже время всё загадочнее. Во-первых, двигался конь необычайно плавно, а во-вторых, стука копыт совершенно не было слышно, впрочем, как и шлепков по раскисшей грязи. Не меньше удивления вызвал бы странник, увидь его кто в ту минуту. Темные длинные волосы обрамляли лицо с двух сторон, сливаясь с плащом, накинутым поверх черных одежд. Лицо было прикрыто черной маской с застывшей гримасой презрения и насмешки. Приблизившись к домам, всадник придержал коня и направил его медленно вдоль домов. Из одних доносился плач ребёнка, из других – брань и крики, третьи не подарили слуху гостя ни единого звука. Остановившись и одного из домов, всадник спешился и постучал в дверь. К окну подошла хозяйка и, отворив его, спросила:
- Кто Вы? Что Вам надо?
Свет камина, отражённый стеклом окна, осветил брошь на груду всадника. Вид буквы “S” заставил высунувшуюся женщину трепетать в ужасе.
- Боже! Это Вы!...Простите, я не узнала сразу… Не угодно ли зайти? Я как раз….
Как вспышка молнии пролетел меч по шее женщины – и голова её глухо упала на землю. В следующий миг всадник стоял у кровати, а подле него по полу ползал обнажённый мужчина, прося о пощаде. Рыцарь сжалился – он не мучился.
Сея смерть так же щедро, как сеют пшеницу после вспашки, дошёл всадник до центральной площади города, привязав коня к воротам ратуши. Ночь к этому времени уже полностью вошла в свои права и, казалось, выступала союзницей молчаливого убийцы. Луна закрывала на это глаза. Тучами. Немой укор звезд лился с небес, но и он оставался невидим жителям города. Холодный ужас струился по улицам, но только животные могли его чувствовать, да и те боялись помешать кровавой мессе. Клинок сверкал, не ведая пощады. И стар, и млад омывали его свежей порцией алой крови. Вот опустел предпоследний дом, и всадник вновь направился к ратуше. На этот раз он зашёл в близстоящий дом, и, срубив замок, вошёл в спальню. В руке у него была стопка бумаг, исписанных кровью. Капли с меча медленно стекали и мерно орошали пол в доме мэра. Сам же мэр стоял в пижаме, опустив глаза и ожидая своей участи.
- Я последний? – Робко поинтересовался он.
- Ты первый! – язвительно ответил голос из-под маски.
- Я ждал, что ты придешь…
- Идиот! Надо было не ждать, а что-то делать. Я же год назад сказал, что всё повториться.
- Но… Я не могу за год изменить людей. Для этого нужна смена поколений, новые идеалы, которые бы приняли наши дети. Я старался, но все…
-Молчать! – взревел всадник. – И это ты называешь старался? Смотри!
Он начал перебирать кровавые бумаги. «Убила незконнорожденного ребёнка, сбросив в море; отравил любовницу, грозившую разоблачением; украли у нищих последние деньги, после чего те умерли от голода….» Потом сжал всю стопку и что есть мочи швырнул в лицо мэра. Тот упал на пол и закрыл лицо руками.
- Только за это ТАМ подписали бы смертный приговор, но одно дело частности, а другое – массовое преступление.
- О чем ты говоришь? – недоумевал мэр.
- О прошлой осени. Когда ваших соседей залило дождем так, что они оказались отрезанными от окружающего мира. К вам посылали гонца, который титаническими усилиями преодолел путь, а в итоге вы ему отказали в провизии. И это было не твое решение. Я знаю, что ты готов был поделиться. Но всеобщее собрание постановило обратное.
- В качестве аргументов выдвигалось то, что лет 30 назад мы были в точно такой ситуации, и они нам не помогли.
- И что? Думаешь, им это так сошло с рук? – ухмыльнулся всадник. – Они поплатились так же, как и вы, но 30 лет назад. Правда, там урок запомнили с первого раза.
- То есть…? Ты и там тоже?... Ах, вот почему они на меня с такой опаской смотрели, когда я появился в рубашке с коротким рукавом. – Мэр закатил рукав и посмотрел на выжженную букву S на внутренней стороне правого предплечья.
- Твои люди тоже знают обо мне. Но видимо твои рассказы хоть и красочны по описанию, но совершенно бессодержательны. Итак, довольно слов. Вас всех приговорили к смерти. Приговор уже исполнен, осталась одна маленькая деталь. – Схватив мэра за левую руку, он рубанул по локтевому суставу. – Может, это будет более действенным, чем клеймо.
Держа в руке конечность мэра, всадник направился к выходу, но, остановившись в дверях, добавил:
- Правила те же: на следующий день никто ни о чем не вспомнит, кроме тебя. Рука – доказательство правдивости истории. Если через год нравы не изменятся, я приду уже не один, а с другими Всадниками Апокалипсиса. И тогда не будет уже быстрых и легких смертей.
- Через год мы станем совершенно другими! – Кричал ему вдогонку мэр. – Мы будем совершенно другими…
……………………………………………………………………………………………
Капли дождя продолжали размывать проселочную дорогу….
|